Влюбись за неделю - Алёна Кручко Страница 2

пытаясь понять, что за материал. Идеально гладкий, приятный на ощупь. Не керамика. Слишком тяжелый для пластмассы. Не металл. Кость? Не бывает таких костей! Неведомый материал заворожил, и я не сразу заметила надпись, не выбитую или нанесенную поверху, а словно вплавленную внутрь, в самую глубину брелока. АПЦиХБИ. Абракадабра… а, нет, это не все. АПЦиХБИ им. Панацеи Г. Хм. Ну, хоть одно слово знакомо. Выходит, что-то, связанное с медициной, уже информация.

Повертев в руках непонятный брелок, снова подумала о перемещении. Если я — в теле этого истеричного призрака, а призрак… ну, он призрак и есть — что же с моим, родным и законным телом? Без сознания? В коме? Умерло? Только не это! Надо же в него возвращаться, когда призрачная девица поймет, где ошиблась, и все исправит! А то ведь получается, будто я присматриваю за чужой квартирой, а в моей тем временем пожар, потоп и нашествие грабителей⁈

— Эй, сколько ждать? — заорала я. Вдруг услышит? — Ты где? Ты меня обратно возвращать думаешь или нет⁈

— Не думаю, потому что не могу, — девица выплыла прямо из стены, вроде та же самая, белая и полупрозрачная, но голос звучал иначе. Плавный, приглушенный, без истеричных ноток. Потусторонний, что ли. Аж морозом продрало. — Ты не вернешься.

— Как не вернусь? Почему⁈

Заметались заполошные мысли обо всем сразу: о шарлатанке-ведьме, которая все-таки, наверное, приложила руку к этому безобразию, и купленном на прошлой неделе билете в Сидней. О незавершенных проектах и не сданных в срок материалах, даже о рыжей наглой Алисе, которую обещала кормить и вычесывать, пока миссис Уилберн загорает на пляже в Брайтоне.

— Неправильные пути, темные, забытые. Приняли жертву и закрылись. Насовсем.

— Какую жертву? — хотелось закричать, но вместо этого выдавила чуть слышный шепот, потому что уже поняла: жертва — я. Та, настоящая.

— Я, — будто эхом отозвалась девица. — Ты все еще жива, а я — нет.

— Но если я жива, меня надо вернуть в себя!

— Глупая. Ты жива — здесь. В моем теле, но ведь не тело главное. Ты — это все еще ты.

— А ты? — как-то сразу, мгновенно забылось собственное раздражение и возмущение, сменившись острым, непривычно болезненным сочувствием.

— Уже нет. Время упущено, пути закрыты, ритуал завершен. Связь с телом разорвана. Если бы в него не притянуло тебя, здесь утром нашли бы труп.

— И что мне делать?

Не то чтобы я ждала ответа. Кажется, ясно и так — принять ситуацию и жить дальше. Но ответ мне дали, да какой!

— Ты должна обмануть судьбу. Обойти проклятье, иначе оно унесет еще две жизни.

— Подожди! — я схватилась за голову и вздрогнула, ощутив вместо привычной короткой стрижки густые волнистые локоны. — Стой, не так быстро. Ты говорила о ритуале, а не о проклятье! О приворотном ритуале, — вспомнилась важная, наверное, подробность. — Приворот можно, конечно, считать и проклятьем, но как-то… условно? Скорее в философском плане, чем…

— Та, кем я была до, ошиблась, — видимо, призраку надоело слушать мой беспомощный лепет. — Вмешалась в то, во что нельзя вмешиваться. Призвала не те силы, произнесла не те слова. Мне жаль. Постараюсь помочь. Теперь вижу больше, гораздо больше. Знаю то, чего никогда не знала.

— Что за проклятье?

— На любовь. У тебя есть неделя. У него — тоже. Не будет любви — не будет жизни. У вас обоих.

— У меня?

— У этого тела, — показалось, призрак пожал плечами. — Значит, у тебя. И у Дугала. А он даже ни о чем не знал.

— Дугал еще какой-то… Он хоть кто? Я ведь тебя правильно поняла, ты на него приворот делала? И теперь он должен влюбиться в меня?

— Он в тебя, а ты — в него.

— А если он мне не понравится?

— Вы умрете. Оба. И знаешь что? — волосы призрака вдруг вздыбились, и сам он словно налился потусторонним мертвенным светом. — Если он умрет, я тебе этого не прощу! Найду даже в посмертии.

— Ишь какая, — я встала, отряхнула халат. — Себе не прости сначала. Ты ведь это все затеяла, не я. Но жить хочу, так что давай надеяться, что твой Дугал мне понравится. Хоть немножко.

— Он никогда не был моим. Та, кем я была до… Мне жаль, правда. Обычная глупость, спор с подружками, желание нравиться всем, даже ему. Никаких чувств, кроме гордости и эгоизма.

— Да-а… Ну ты и… — даже слов нельзя подобрать для такого!

— Если бы можно было исправить… Но что сделано, то сделано.

— Как хоть зовут тебя? Или теперь уже меня?

— Шарлотта, — призрак подлетел совсем близко. — Шарлотта Блер. Теперь пора уйти отсюда. Покажу тебе все, что необходимо. Ты можешь занять дом, разрешаю. Взять имя, работу…

— Стоп-стоп-стоп, а кем ты работаешь?

— Ассистент доктора магической химии и фармацевтики, заведующего кафедрой снадобий и эликсиров, профессора Дугала Норвуда. Того самого.

— В которого мне надо влюбиться?

— И добиться ответной любви, — напомнила Шарлотта. — Сама поймешь, насколько это сложная задача. Он — не слишком приятный в общении человек. Гений, одним словом.

— А я не разбираюсь даже в обычной химии и тем более фармацевтике. Не говоря уж о… стоп! Магической⁈ Куда я вообще попала? Это все еще Земля? — Очевидно, да, раз призрак носит вполне обычное имя Шарлотта, и на брелоке — латинские буквы. Но магия⁈

— Конечно, Земля. Англия, если хочешь точнее. Академия Панацеи.

— На той Земле, которую я знаю, магической химии не существует в принципе!

— А здесь — существует.

— Значит, не Земля. Или параллельный мир, хотя какая разница. По-моему, то и то невозможно. Ну ты и… наритуалила! Руки бы за такое поотрывать.

— Та, кем я была, за «такое» умерла.

— А мне что делать? Та идиотка, которой ты была, сама виновата, а я при чем⁈

Почему-то невозможность вернуться к себе домой хотя бы в чужом теле, покормить все-таки Алису, доделать дела, да хотя бы отдышаться от всей этой ерунды, сидя в любимом кресле, ударила больнее, чем угроза смерти всего лишь через неделю. Окончательный приговор…

— А ты была не в своем мире, когда все случилось, и без тела, кстати. Так что называй как хочешь —