Варрэн-Лин: Узы Стаи - Юна Ариманта Страница 2

«Так зачем тебе шкуры? — не унимался Шторос. — У тебя скоро будет своя в сто раз лучше этой».

— У меня там будет дом? — с вызовом спросила Динка, глядя на рыжего.

«Конечно будет, — ответил за него Дайм. — У тебя будет самый лучший дом в том мире. Я лично об этом позабочусь».

— Так вот. Я не собираюсь в своем самом лучшем доме спать на голом полу. Даже если буду покрыта мехом с ног до головы. Я постелю себе все свои шкуры и буду спать на них. Ясно? — почти выкрикнула Динка, обводя взглядом варрэнов. Но они отводили глаза, не желая встречаться с ее раздражением.

«Ты все собрала? — спросил Дайм. — Теперь мы можем идти?»

Динка снова обвела взглядом пещеру, но зацепиться больше было не за что. Все вещи уже были упакованы и погружены на черного зверя. И только тогда она поняла, что не вещи были ей нужны. Она изо всех сил оттягивала момент прохождения портала. Но больше ни одной уважительной причины задержаться не осталось.

«Сядешь на меня?» — спросил Тирсвад, поднимая голову с пола.

— Нет, я сама, — ответила Динка, вставая между черным и белым, и хватаясь обеими руками за густые гривы в области шеи. Здесь шерсть была настолько плотная, что даже с такими зубами и когтями, как у варрэнов, до шеи добраться было почти невозможно. Рыжий и серый втиснулись с двух сторон от Динки, оттесняя от нее черного и белого. И так они плотным кольцом шагнули в портал.

Ничего особенного Динка не почувствовала. Просто сделала шаг, зажатая между четырьмя большими пушистыми телами. Но в голове словно что-то взорвалось. Перед глазами замелькали разноцветные пятна. Все вокруг кружилось, как в хороводе, вызывая тошноту. Динка покачнулась и, упав, покатилась по земле.

Все тело, будто онемело, как бывает онемеет рука, на которой неловко проспишь всю ночь. Как будто и есть она, но ее не чувствуешь. Затем пришло колючее жжение на грани боли, прокатившееся от макушки до пят. И в конце уже по всему телу прошла волна мурашек, щекоча кожу и поднимая дыбом каждый волосок. Мир вокруг вращался, не давая сосредоточиться, а тело изменилось, приняв другую форму.

Своих варрэнов она рядом не чувствовала. Ничего не чувствовала, кроме твердой земли и впивающихся в бока камней. Едва круговерть остановилась, как на нее обрушились запахи. Знакомые и незнакомые. Они забивали нос, мешали дышать, думать. Динка чихнула раз, другой, стараясь дышать осторожно. Зрение еще не вернулось, и вокруг нее мельтешили разноцветные пятна. Но по запаху она поняла, что не одна. Запах ее мужчин витал в воздухе вокруг нее.

Динка неловко приподнялась над землей и потянула носом, выискивая нужное направление. Ну где же вы? Опора снова ускользнула из под нее, и она рухнула наземь, тяжело дыша.

— Мы здесь, Динка. Все хорошо. Мы рядом, — голос Дайма успокаивающе прозвучал в ее голове совсем близко. Как будто он стоял прямо над ней.

Динка моргнула раз, другой. Тряхнула головой изгоняя кружение. И вот они, совсем рядом. Большие красивые звери с длинными изогнутыми рогами и шелковистой шерстью окружили ее и настороженно принюхивались. Она попыталась встать на ноги, чтобы дотянуться до стоявших вокруг нее зверей, но ноги ее не слушались. Пришлось опереться еще и на руки, и это оказалось неожиданно удобно. Варрэны снова смотрели на нее настороженно и все четверо тянули к ней носы с трепещущими ноздрями.

Динка оттолкнулась от земли и, покачнувшись, врезалась в грудь Дайма. Она даже стоя на четырех конечностях оказалась ненамного меньше его. Запах его тела окутал ее теплым одеялом. Она уткнулась ему в шею и попыталась сказать, что любит его. Но из горла вырвалось утробное урчание.

— Динка, ты такая красавица! — послышался в голове восхищенный вздох Тирсвада.

— И теперь даже на козу не похожа. Настоящая Варрэн-лин! — с отеческой гордостью добавил Шторос.

— Сам ты козел рогатый! Наша Динка никогда на козу не походила, — осадил его Хоегард.

Варрэны обступили ее и обнюхивали, разглядывали. Тирсвад даже лизнул щеку, отчего Динке стало щекотно, и она отпрянула. Но засмеяться не получилось. Только оскалиться и снова заурчать. Дайм склонил к ней голову и легонько прихватил зубами за ухом, ласково почесывая.

— Ур-р-р, — Динка блаженно прикрыла глаза и прижалась к его большому мохнатому телу. Он был надежный, как скала в бурном море событий. И в его объятиях Динка снова искала опоры в новом для себя мире. Как когда-то давно, когда жизнь ее круто изменилась. Ей нужна была эта небольшая передышка, прежде чем открыть глаза и увидеть новую себя и новый мир, в котором ей теперь предстоит жить.

Глубоко вдохнув знакомый запах его тела, от которого мысли прояснились, и в душе появилась уверенность в том, что она справится, Динка отстранилась от груди Дайма и медленно огляделась по сторонам.

Поиграем?

Мир Варра действительно был не похож на привычный ей мир. Тусклое освещение, напоминавшее сумерки, не давало никакого представления о том, день сейчас или ночь. Они находились на невысоком горном плато, под которым расстилалась красная безжизненная равнина, изрезанная оврагами.

Растений, которые Динка привыкла видеть в своем мире, здесь не было. Но земля не была совсем голой. Ее покрывал густой ковер не то мхов, не то лишайников. Которые также имели красноватый оттенок. На равнине то тут, то там были разбросаны нагромождения камней, местами перерастающие в настоящие горные пики, уходящие далеко вверх. А вверху было просто темно. Не видно было ни неба, ни звезд. Просто темнота, в которой терялся взгляд. И среди этой темноты, словно круглые лампы, дающие слабое освещение, сияли две белые луны.

Динка прерывисто вздохнула. И это тот мир, в который они мечтали вернуться? Это то место, где им хотелось бы провести всю оставшуюся жизнь? Без солнца, зеленой травы, щебечущих в ветвях деревьев птиц. Она очень остро ощутила, как много потеряла, придя сюда, и на глаза опять навернулись слезы.

— Тебе здесь не нравится? — с тревогой спросил в ее голове Тирсвад.

— Все хорошо, — также мысленно ответила ему Динка, отворачиваясь, чтобы не показывать ему своих увлажнившихся глаз.

Она обвела взглядом своих спутников и вдруг поняла, что они тоже выглядят растерянными. Они родились и всю жизнь прожили здесь, не зная другой жизни.