Освобожденная инопланетным воином - Хоуп Харт Страница 2

Я улыбаюсь. На этой планете мы склонны считать, что всё ядовито.

— Не знаю. Я никогда не видела их раньше.

Цветы свисают с тонкой ветки, но они слишком высоки, чтобы мы могли до них дотянуться, и я расстроилась. Может быть, я смогу вернуться и залезть на дерево в другой раз.

Вивиан смотрит мне в лицо и вздыхает.

— Отойди, — говорит она, вытаскивая нож из-за пояса. Она прищуривается, глядя на дерево, затем бросает нож почти небрежным движением. Мой рот открывается, когда нож с невероятной точностью ударяет по тонкой ветке, и несколько цветов падают на землю.

Я смотрю на неё.

— Что это было?

Она пожимает плечами, и Сарисса смеётся, пока я тряпкой собираю цветы, стараясь не касаться их голой кожей.

— Я отнесу их обратно в кради целителей и спрошу о них Мони. — Я наклоняю голову. — Этот нож застрял в дереве. Тебе понадобится новый. Нам не достать, слишком высоко, лезвие воткнуто в кору.

Сарисса улыбается.

— Не волнуйся. Она добудет новый.

В Вивиан есть нечто большее, чем я когда-либо думала, но она сутулится, когда я смотрю на неё, поэтому я меняю тему.

— Как ты себя чувствуешь?

Вивиан закатывает глаза, и я не могу не рассмеяться над её притворным вздохом раздражения.

— Клянусь, если кто-нибудь ещё спросит меня об этом…

— Значит, боли нет?

— Нет. Но я должна отплатить этим ублюдкам за новый шрам.

Вивиан спасла жизнь Неваде во время битвы и чуть не погибла сама. Я содрогаюсь, вспоминая леденящий душу страх, который охватил меня, когда я увидела, кого именно несли в тот день в кради целителей.

— Зои.

Мы все поворачиваемся на глубокий голос. Сарисса приподнимает бровь, глядя на меня.

— Застукали, — пробормотала она.

Тагиз стоит рядом с большим белым деревом, на его лице написано неодобрение. Даже с нахмуренными бровями, он по-прежнему остаётся самым привлекательным мужчиной, которого я когда-либо видела.

Его глаза серые и пронзительные, а надбровные дуги сделали бы его почти звероподобным, если бы не высокие скулы и объемные губы. Он огромный и восхитительно сложен, и когда я смотрю на него, всё, что я могу вспомнить, это то, как эти мускулистые руки обнимают меня.

— Вы не должны покидать лагерь в одиночку, — говорит он нам, хотя его взгляд, кажется, прикован к моему лицу.

Меня охватывает раздражение. Не в первый раз я скучаю по жизни на Земле. Там я работала медсестрой-травматологом, которой поручено спасать жизни людей. Здесь мне не доверяют даже прогуляться одной.

Я вздыхаю. На это есть причина. Дохоллы всё ещё где-то там, вероятно, перегруппировываются. Оставаться в лагере — разумный выбор, пока их не поймают.

Но меня тошнит от того, что они отбирают у нас всё. Они отобрали моё здоровье, мою надежду и мою свободу. И теперь они делают это снова.

Я прочищаю горло.

— Ты прав, — признаю я. Он долго молча смотрит на меня, и кажется, что воздух между нами потрескивает.

— Я провожу вас обратно, — наконец говорит он.

Вивиан бросает на меня взгляд, приподнимая одну бровь. Я качаю головой. Нет, я не знаю, что, чёрт возьми, происходит между мной и Тагизом.

Всё, что я знаю, это то, что он спас мне жизнь. Это его голос звучал в моих ушах, который дал мне силы продолжать дышать, когда я была готова сдаться.

А потом я поцеловала его. И он сказал мне, что не хочет причинить мне боль.

Кстати, говоря о сокрушительном ударе по моему эго.

Он протягивает руку, чтобы взять у меня корзину, и мои руки сжимают её. Он наклоняет голову, изучая моё лицо, и я отпускаю руки, позволяя ему забрать её.

Я не знаю, что мне сделать, чтобы он увидел, что я не хрупкая.

«Потерпи, маленькая женщина. Только держись. Я не позволю тебе умереть».

Я смотрю на него и вижу, что его взгляд всё ещё направлен на моё лицо, пока мы все молча идём обратно к лагерю.

Тагиз

Стиснув зубы, я провожаю Зои и её друзей в кради целителей. Ей по-прежнему приходится каждый день принимать лечебный тоник, чтобы исправить повреждения, нанесённые её телу. Напоминание о том, как близко она была к смерти, заставляет меня рычать.

Она посмотрела на меня огромными голубыми глазами. Её нос покрыт крошечными коричневыми веснушками, подчеркивающими его маленькую форму. Я часами считал эти веснушки, пока она была без сознания, потому что хотел, чтобы она жила.

Её губы розовые и пухлые, верхняя губа немного больше нижней, и ощущение их на моих…

«Нет, Тагиз. Она не для тебя».

Другие самки болтают между собой, пока Зои молча идёт по лесу, изредка поглядывая на меня. Я знаю, что причинил ей боль в тот день, когда она улыбнулась мне, полная невинности и хорошего настроения. Она обвила рукой мою шею, притянула мои губы к своим, и на мгновение вся остальная вселенная исчезла.

Но здравомыслие взяло верх, и я отстранился, пытаясь не обращать внимания на смятение, отразившееся в этих широко распахнутых голубых глазах.

Крошечные, хрупкие человеческие самки не для меня. Особенно эта крошечная, хрупкая человеческая самка.

Я протягиваю руку, чтобы помочь Зои перелезть через большой ствол дерева, и она задумчиво наклоняет голову. Через мгновение она тянется к моей руке, и мне требуется вся сила воли, чтобы отпустить её, когда она благополучно оказывается за упавшим деревом.

Лагерь просыпается, когда мы прибываем. Солнце взошло, и воины направляются на тренировочную арену. Часовые приходят со смены, а их сменяют другие, и от запаха выпечки у меня в животе заурчало, когда мы проходим мимо главного продуктового кради.

— Тагиз?

Я поворачиваюсь, когда Малис приближается. Она выглядит усталой, её лицо осунулось, и она с любопытством смотрит на Зои.

Я почти выругался. Я так мало времени провёл с Зои в эти дни.

— Что тебе нужно?

Она удивлённо моргает в ответ на мой резкий вопрос, и её взгляд возвращается ко мне.

— Наши родители хотели бы, чтобы мы встретились с ними за завтраком, — бормочет она.

Зои молчит рядом со мной, и рывок за руку заставляет меня опустить глаза. Она тянет свою корзину, и я резко отпускаю её. Внезапное движение выводит её из равновесия, но она выравнивается, её лицо краснеет.

Она кивает Малис и бросает на меня последний взгляд, прежде чем повернуться и уйти в кради целителей.

— Это человечка, которую ты спас? — бормочет Малис, когда мы поворачиваемся.

— Я всего лишь один из тех, кто участвовал в этой миссии, — говорю я. Позади себя я