Варрэн-Лин: Узы Стаи - Юна Ариманта Страница 19

— Пусть отойдет от Дайма, — зашипела Динка, чувствуя, как ее потрясывает от ревности. Скорее бы уже явился этот Вожак!

— Динка-Динка, хорошая моя, потерпи немного, — взмолился Хоегард.

— Динка, не нервничай. Ничего особенного не происходит, — вступил в разговор Дайм. Хоть он и стоял к Динке спиной, он дотянулся до нее хвостом и помахал им перед ее носом.

Чужая Варрэн-Лин оставила обнюхивание Дайма и двинулась дальше вдоль его бока. Следующим, к кому она потянула любопытный нос, был Тирсвад. Динка загородила от нее повесившего голову до самой земли Штороса, чтобы даже отголоски его запаха до нее не долетели.

— Что теперь, она будет вас всех обнюхивать, — психовала Динка в их объединенном сознании, стараясь внешне никак не выдать своего волнения. Тирсвад тоже втянул когти, спрятал зубы и склонил голову.

— Динка, это обнюхивание ни к чему не обязывает. Это просто такое знакомство, — попытался успокоить ее Хоегард.

— А ему небось нравится, что Варрэн-Лин оказывает ему такое внимание, — завыла внутри себя Динка. Она почти физически ощущала исходящий от Тирсвада трепет о прикосновений влажного носа рыжей чертовки к его шерсти. Она все-таки не выдержала напряжения, и когти глубоко вонзились в землю.

— Что здесь происходит? — послышался в голове чужая мысль с властными интонациями. К ним приближался Красный Вожак. Он был крупнее любого из своего племени, просто гора мышц. Шерсть его была не длинная, курчавилась, как у барана, и была кроваво-красного цвета.

— Вожак! — самцы красных припали на передние лапы. Самки остались стоять, продолжая разглядывать чужаков и косясь на подходящего Вожака.

— Я привел черного, как ты и велел, — склонился перед Вожаком Бруксид. — Но он пришел не один, а привел с собой свою стаю. Я обещал им неприкосновенность в честь праздника Выбора.

Красный Вожак окинул потрепанную компанию оценивающим взглядом и медленно кивнул.

— Проводите наших гостей в долину, выделите им лучшую пещеру с тремя сосудами, принесите им еды, — распорядился он закончив осматривать пришельцев. — Суртокс, ты где?

— Я здесь, Вожак, — из-за спин соплеменников вышел пожилой варрэн с длинными до земли, местами обломанными рогами, и свалявшейся поблекшей шерстью.

— Как только гости отдохнут и поедят, подойдешь к ним в пещеру и осмотришь раненых, — приказал Красный Вожак.

Динка вздохнула с облегчением. Кажется, ситуация разрешилась, и им пока ничего не угрожает. С появлением Красного Вожака рыжая Варрэн-Лин отступила от Динкиных мужчин и растворилась в толпе. И Динка с облегчением отметила, как острые когти ревности, сжавшие ее сердце, размыкаются.

Новые знания

— Черный, — обратился Красный Вожак к Дайму. — Как твое имя?

— Я скажу тебе наедине, — с достоинством ответил Дайм. В отличие от красных варрэнов, мужчины из Динкиной стаи при появлении Красного Вожака остались стоять, и теперь все смело смотрели ему в глаза. Как к равному.

— Пусть будет так, — спокойно кивнул Красный Вожак, нисколько не прогневавшись. — Я призову тебя через пару дней, когда ты залечишь свои раны и приведешь себя в порядок.

— Буду ждать, — Дайм опустил глаза и едва заметно кивнул головой.

— Бруксид, проводи их, — велел Красный Вожак.

Бруксид обернулся к Дайму, обменялся с ним взглядами и потрусил вперед. Динка и ее стая последовали за ним по коридору, образованному расступившимися красными варрэнами.

Самая лучшая гостевая пещера находилась в самом тихом укромном уголке долины, чему Динка была несказанно рада. Покой на несколько дней — все, что было нужно измученным лишениями варрэнам. Внутри оказалось сухо и тепло. Пол пещеры был гладкий и чистый, словно рыжие вылизывали его языками. Голубая травка внутри пещеры не росла. Скудного освещения, попадавшего через узкий вход, было недостаточно даже для нее. Зато в трех углах были прорыты сосуды — узкие, с блюдце, но глубокие «колодцы» вырытые прямо в каменном полу и доверху заполненные напитанной силой жидкостью.

Шторос рухнул на пол, едва переступил порог пещеры.

— Шторос, давай еще немножко! — подбежал к нему Тирсвад и ткнул его носом.

— Не могу, — прохрипел Шторос и опустил голову на передние лапы.

— Динка, помоги, — позвал Тирсвад, подталкивая Штороса носом под брюхо. — Его надо к сосуду.

Все остальные тоже бросили осматриваться и подошли к Шторосу. Общими усилиями они донесли его до сосуда, в который он тут же опустил морду и принялся жадно пить. Дайм с Тирсвадом вышли из пещеры осмотреться, а Динка с Хоегардом устало опустились по обе стороны от Штороса, согревая его своими телами.

Когда Динка проснулась, пещера была освещена все тем же тусклым светом. Она все никак не могла привыкнуть к тому, что здесь нет дня и ночи. Дайм и Тирсвад, свернувшись клубками и накрыв носы хвостами, спали у нее в ногах. Хоегард подтащил поближе окровавленную тушу дичи с ободранной шкурой и, отрывая зубами небольшие кусочки сырого мяса, кормил Штороса. В пещере царил покой и умиротворение. Красные принесли им еду и больше не беспокоили.

Динка потянулась к сосуду и принялась лакать языком сладкую густую жидкость, насыщающую не хуже еды. Пить таким способом было непривычно, «воды» в рот попадало мало, больше расплескивалось. Динка попробовала сунуть в сосуд морду целиком, но тут же отпрыгнула, обжегшись.

Увидев, что она проснулась, Хоегард положил перед ней очередной кусочек сырого мяса. Шторос молча следил за ней.

— Ты как? — спросила Динка, заметив его изумрудный взгляд.

— Терпимо, — лаконично отозвался он. С тех пор, как они вошли в долину, он стал поразительно молчалив. Кожа на его теле медленно, но верно восстанавливалась. Трещины зажили, а сосуды и мышцы уже не просвечивали. Но все равно он казался очень уязвимым.

— Кажется, тебе двух дней не хватит, чтобы восстановиться полностью, — вздохнула Динка, наклоняясь к нему и обнюхивая его тело. Запах тоже постепенно восстанавливался, а то первое время после того, как кожа сошла, от него совсем ничем не пахло, кроме горелой плоти.

— Кушай Динка, — Хоегард носом подвинул ей кусок мяса. — Я не смогу тебе поджарить, чтобы не привлекать лишнего внимания красных незнакомым запахом. Поэтому придется есть сырое.

Динка, поморщившись, взяла мясо в зубы и принялась жевать. Чуда не произошло