Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина Страница 18

рассматривала цветы и задавала вопросы святому экскурсоводу. За такой интерес батюшка определил ее в любимчики. Правда, это было до момента, когда она начала договариваться о поставках ей листьев, бутонов, стеблей и корней растений в разные фазы жизненного цикла цветочков. На отвары и снадобья. За такое кощунство, с этого момента, травница стала врагом намбер ван!

Я же молча наблюдала за реакцией окружающих, вдыхала ароматы цветов и рассматривала батюшку вблизи. Молодой мужчина лет около тридцати, никак не вписывался в мои каноны внешности священнослужителя. Темно-русые волосы до плеч были разбиты на прямой пробор, густая борода чуть темнее и добавляла брутальности в образ. Длинная ряса до пят с узкими рукавами не очень-то скрывала крепкого тела. Черная ткань подчеркивала широкие плечи, а пояс, с вышитыми серебряной нитью символами, показывал отсутствие пузика. Голубые глаза его сверкали, когда он рассказывал о своем призвании. Это касалось и религии и розочек.

Ну, понятно теперь, отчего все женское население наряжалось на просмотр розария. Некоторые, особо прыткие, приезжали-приходили-прибегали из ближайших сел и деревень. Вот если на входе поставить ларек с билетами на посещение, то церковь каждый день делала бы кассу.

К тому же, такой экземпляр мужского населения не был женат! Да при моей прошлой жизни его либо окольцевали в пять минут, либо порвали бы на сувениры. Хорош чертяка! ОЙ! Ну, то есть, церковный служитель божественно мужественно выглядел. Вот те крест!

Кстати, крест у батюшки был приметный. Размером с ладонь, он был выполнен из серебра ажурной ковки. На каждом конце креста был инкрустирован драгоценный камень глубокого красного цвета. Рубины что-ли? Крупненькие, с ноготь на большом пальце руки. Цепь якорного плетения, на которой висел крест, был также серебряный. Даже на вид этот религиозный знак был тяжелым. Возможно, благодаря нему у отца Митрия была накаченная шея.

За все время экскурсии по розарию, батюшка задумчиво поглядывал на меня. И, если он шел впереди, то оглядывался и искал взглядом именно меня.

Да что такое?! Я вообще молчу! Не ломаю, не прошу снабжать меня букетами или цветочной расчлененкой, не тяну ручонки к цветам... Просто чинно и благовоспитанно хожу по дорожкам между кустов. А от его взглядов у меня уже начинает чесаться голова. Может нимб растет? Я, на всякий случай, помахала ладонью над головой. Ничего. А на выпученные глаза батюшки не стала заострять внимание.

На выходе отец Митрий и мой отец отошли в сторону и о чем-то разговорились. Мы же с Василеной стали вспоминать названия роз, которые могли понадобиться в составы лекарств и отваров. "Крепостная", "травяная алая", "бегунок желтеющий", "птичье гнездо"...

Как травница, Василена заявила, что названия очень даже со смыслом. Например, "бегунок" был неплохим мочегонным. И желтеющим он был не только от цвета бутонов, судя по всему. "Птичье гнездо" хорошо для промывания волос. Я бы такое не стала пробовать.

Пока мы обсуждали цветочки, отец родной и отец святой поговорили.

- Олена, - папа подошел к нам - Отец Митрий хочет поговорить с тобой. Не откажешь? - и легонько для меня кивнул, мол соглашайся.

- Конечно. - я отошла в сторону к священнослужителю. - Вы хотели поговорить со мной?

- Да, Олена. Как твое здоровье? Мне Владияр рассказал о твоем перенесенном заболевании. Жаль, что я отсутствовал и не мог помочь.

Батюшка внимательно посмотрел мне в глаза. Ну я, тоже глядя в глаза, ему и ответила:

- Спасибо за беспокойство. Все хорошо. - и даже кивнула в подтверждение.

- Ты изменилась. Раньше только в землю глядела, а теперь прямо. - задумчиво проговорил он. - Надо тебя окропить! Не побоишься в храм войти?

Это что же получается? Он решил, что во мне демон сидит что-ли? Офонареть!

- Не побоюсь! - смело ответила я.

А чего бояться-то? Я ж и там и тут крещенная.

При входе в храм у меня было желание покривляться, изображая демонические судороги, но побоялась что не поймут шутки юмора. Притопят еще в купели. Доказывай потом, что не верблюд. Не демон, то есть.

Мои телодвижения до чаши с освященной водой прошли под пристальным вниманием отца Митрия. Кивнув своим мыслям, он жестом показал, чтобы я сложила руки лодочкой над купелью. Я заглянула внутрь и заметила на дне крупный серебряный крест. Затем молча сложила руки и батюшка, читая молитву, тонкой струей начал лить воду из купели серебряным ковшом.

От звука журчания воды мне резко захотелось по-маленькому и пить одновременно. Ну естественно! А как иначе-то?

Молитва завершилась. Вода в ковше тоже. Жажда осталась. Я выхватила ковш из рук опешившего батюшки, щедро зачерпнула воды из купели и большими глотками принялась пить. Уже в процессе, я заметила охреневшее выражение лица отца Митрия - глаза с блюдца, рот открыт в немом окрике.

- Простите. - пискнула я - Очень пить хотелось. Знаете, очень вкусная водичка. - для поддержания своих слов, я набрала в рот еще воды и прополоскала горло. - Ну, я пошла. Дома еще дел много. До свидания.

М-да! Процесс изгнания демона пошел не по плану.

На улице меня ждали. Я подошла к своим и предложила идти по домам.

- А что это с отцом Митрием? - Василена смотрела в сторону входа в храм.

Я оглянулась. Батюшка стоял в дверях и пытался что-то сказать, но выходило только взмахивать руками и открывать и закрывать рот. Безмолвно.

- Нервный он какой-то. - пожала я плечами.

А что еще сказать? Только факты!

Мы пошли провожать травницу и детей до дома. По дороге я с детьми вырвалась вперед и, хохоча, стала придумывать смешные названия растениям, которые проходили мимо. Сзади поотстали Василена и папа. Держась за руки, они миленько о чем-то ворковали. Ну просто сладкая парочка твикс!

Попрощавшись со знахаркой и детьми, я увела отца на дорогу, которая вела к таверне. Пришлось даже немного поднажать, чтобы затащить папу внутрь заведения.

Зал внутри таверны встретил нас прохладой и бардаком. А все потому, что отец Митрий заинтриговал все село своими розовыми пристрастиями. Розовыми - не в смысле цвета.

Папа общался с хозяином, а я оглядывала помещение. Ничего примечательного. Большой зал был обставлен максимально минималистично. Как бы противоречиво это ни звучало.

Сама таверна была из сруба. Как снаружи так и внутри, бревна были пропитаны чем-то вроде морилки под красное дерево. Между бревен торчали пучки мха, который использовали в качестве утеплителя.

На входе было что-то вроде прихожей. Правда никаких крючков-вешалок не было,