Астра. Исцеление любовью - Анна Дант Страница 18

— У нас на завтрак яичница! — объявила я, показывая, что удалось добыть. — А ещё молочко. Кстати, можешь Кузе налить в миску немного молочка и хлебушка туда покрошить.

Я помнила, как надо кормить животных, но где мне взять столько мяса или собачий корм? Так что пусть ест, что дают.

Пока готовила завтрак, думала, как и из чего сделать Кузе ошейник. С поводком проблем нет — любая верёвка подойдёт, а вот ошейник…

— Кит, давай сегодня оставим Кузю дома, — подумав, предложила я. — А позже сходим в деревню, спросим, кто сможет нам помочь.

— Хорошо, — легко согласился ребенок, уплетая за обе щёки яичницу и запивая парным молоком.

Но из дома выйти мы не успели. Прямо на пороге столкнулись с незнакомым мужчиной.

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась я, отмечая нервозность гостя.

— Ты травница? — хмуро спросил мужик, исподлобья глядя на меня.

— Я, — кивнула спокойно и перешла на ты. Выкать здесь не приучены. а я отвыкнуть не могу. — Так что хотел-то?

— Сыну моему почему не помогла? Ванетка сказала, погубить ты его хотела.

— Ванетка твоя за лекарством так и не пришла, решив, что сплетничать по деревне лучше, чем лечить ребёнка. А ты что, разбираться ко мне пришёл?

Кит насупился и порывался выйти вперёд, защищать меня. Пришлось за шкирку схватить и в дом отправить, закрывая за собой дверь. Не хватало, чтобы этот боров ребёнка удалил. Мне самой страшно было, но я — взрослая женщина, потерплю. Да и страх перед зверьём показывать нельзя, кинется.

— Пришел, — кивнул мужик. — С охоты пришел домой, а там жена говорит, что травница новая чуть пацана не угробила. Это правда?

— Нет, неправда, — спокойно ответила я. — Но впредь со своими проблемами ко мне не приходите. Ни ты, ни жена твоя. Всё, уходи! Уходи, говорю. Иначе старосте пожалуюсь, он быстро разберётся!

Если мужик и хотел что-то сказать, то передумал. Конечно, растеряешься тут. Хрупкая одинокая женщина бояться должна, лепетать что-то в своё оправдание, а не толкать с крыльца без тени страха.

Он же не знает, что я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться на крик. Из-за страха. И руки трясутся так, словно я замерзла очень. А Адаму я всё равно расскажу, пусть проведёт беседу с населением, чтобы с претензиями ко мне не ходили. Хотя… К комуу им ещё ходить? Я понимаю этого мужика. Пришел с работы, а тут жена причитает — единственного детёнка чуть не убили. Я бы пошла разбираться. И он пошел.

Но меня так достала эта семейка, что общаться я с ними больше не хочу. И не буду.

Слухи, которые поползут благодаря нерадивой мамашки, меня не особо беспокоили. Поговорят и успокоятся. Вредить единственной травнице не посмеют. Да и Ванетка, я уверена, славится длинным языком, так что большая часть ей просто не поверит. А даже если и поверит, то что? Другого выхода у людей нет, придётся идти ко мне.

— Мне было страшно, — прошептал Кит, прижимая к себе щенка. — Почему он ругался, ты что-то плохое сделала?

— Нет, милый, я ничего не делала. Мужчина просто ошибся, не обращай внимания. И не бойся, никто тебя не тронет. Ну что, отнеси Кузьку в комнату, чтобы он здесь не попортил ничего, и пошли в лес. Время уже, не дело это, за травами к обеду идти.

Если бы я знала, что случится дальше. то не давала бы опрометчивых обещаний. Но мы не знаем своего будущего. К сожалению, а может к счастью. Но то, что именно в этот день наша жизнь изменится — факт. Но пока я собирала корзины и вела Кита по полю в лес, я ещё не знала о грядущих переменах.

А если бы знала? Не пошла бы? Нет, так я поступить не смогла бы.

Но обо всём по порядку.

В лесу Кит, впрочем как всегда, заваливал меня различными вопросами. Указывал на травы, спрашивал и уточнял детали. Мне нравится, что у ребёнка есть жажда к знаниям, поэтому я старалась поощрять любые вопросы по делу. Грибов в этот раз было совсем мало. Стояла устойчивая, солнечная погода, что плохо влияет на рост грибов. Но кое-что на похлёбку собрали. И даже редких трав набрали целую корзину. Уже собирались уходить. как Кит испуганно замер.

— Мама, что это? — шепотом спросил ребенок, озираясь.

— О чём ты? — я нахмурилась и прислушалась.

И только тогда услышала тихий, едва различимый стон. Так и не скажешь сразу, животное это или человек. Но, стоило мне услышать призыв о помощи, как я поняла — не прощу себе, если не проверю и не окажу помощь.

Следом за стоном послышалось лошадиное ржание. Вот тут-то я и поняла, что попал в беду человек. Дикие лошади в этих местах отродясь не водились.

— Идём, надо посмотреть, что там, — тихо сказала мальчишке и сделала шаг туда, откуда доносилось ржание.

— Может не надо? Не ходи, мама! — Кит вцепился в подол платья и жалобно заскулил. В глазах плескался отчаянный страх, а маленькие пальчики дрожали от напряжения.

— Представь, что я попала в беду, но меня не спасли, потому что побоялись подходить? — я присела перед ребенком и посмотрела в глаза. — Кит, там кому-то нужна помощь. Может быть так, что именно сейчас человек погибает.

— А если он плохой? Если разбойник?

— А если нет? — я улыбнулась. — Милый, мы не можем знать, хороший он или нет, пока не увидим или не спросим, понимаешь? Если плохой, то позовём Адама. Он вызовет стражу. Но помочь надо, понимаешь?

— Понимаю, — грустно вздохнул Кит. — Но страшно, очень.

— И мне страшно, но со страхами надо бороться. Идём, милый. Мне может понадобиться твоя помощь.

Идти пришлось недалеко. Стоило обогнуть высокий кустарник, как мы увидели лошадь. Она отчаянно ржала и мотала головой, зацепившись поводом за ветки.

— Тише, милая, тише, — тихо пробормотала, выставив руки вперёд и приближаясь медленно-медленно, чтобы не напугать лошадь. Ведь у её ног кто-то лежал. Пока непонятно, мужчина или женщина. Но меньше всего мне хотелось, чтобы лошадь затоптала своего хозяина.

Лошадь замерла, дёрнув ушами. Найдя меня взглядом, чуть наклонила голову вперёд. Прислушивается.

— Не бойся, я