Хамелеон и Бабочка (СИ) - Грачева Татьяна Александровна Страница 18

Став старше он, конечно, понял, где это к месту, а где чревато наказанием, а вот Зоя так и не научилась выражаться, до сих пор самым страшным её ругательством оставался ёшкин кот или ёлки-палки.

Зоя доела апельсин, но в дом не ушла, сидела на скамейке и раздумывала: почистить манго и личи или оставить на вечер для фруктового салата, который любит Антон. Он частенько ругал её за непомерные траты, удивлялся тяге покупать дорогие и необычные продукты. А Зоя никак не могла перестать тратить деньги на все, что не продавалось под жёлтым ценником. Она выросла в семье, где продукты покупались не по необходимости, а по наличию скидки. Если в их доме появлялся ананас, значит, у него был подгнивший бок, а у мяса почти всегда истекал срок годности. Экономия родителей превратила её в транжиру. Она до сих пор доказывала самой себе, что может купить всё, что захочет, оскорблялась, если в модном магазине на неё смотрели с сомнением, и всегда оставляла приличные чаевые в кафе.

Её семья не была бедной, обычный средний достаток, но привычка экономить вросла в них намертво и преподносилась, как добродетель. Зоя тоже так жила и считала правильным, пока однажды ей не захотелось прокатиться на карусели, а родители посчитали это бессмысленной тратой денег. Сейчас она припоминала своё психованное представление смущенно и неловко: как она топала ногами, как она вопила и грозилась проехаться бесплатно, если ей не купят билет.

В институте ей пришлось жёстко экономить, и это действительно была вынужденная мера. Зоя жила на стипендию и доходы от случайных подработок. Не сильно шиковала, но у родителей старалась не одалживаться Хотя сейчас вспоминалось не это, а веселые насыщенные годы в статусе студентки и нелепые ситуации, в которые она умудрялась не только попадать, но и затаскивать других. Все знали, что рядом с ней не бывает скучно, а после случая с «ёжиками в тумане» она получила кличку Лемони Сникет[1].

Их курс отправился в пеший поход проверенными тропами, но утром в тумане они умудрились заблудиться и протопать лишние тридцать километров не в ту сторону. В этом недоразумении обвинили естественно Зою. Она громче всех кричала, что умеет читать карту и является гордой обладательницей медали по спортивному ориентированию.

Там, где была Зоя, всегда случались сорванные пары, незапланированные приключения, необычные знакомства. Она настолько привыкла к превратностям судьбы, что научилась с ними бороться, а если это не получалось, принимать как должное, на всякий случай завела привычку всё, что можно контролировать, иначе реальность взбрыкивала даже в мелочах.

Зоя понежилась под апрельским солнцем и пошла в дом, собирать рюкзак на работу. Максима в мысли больше не допускала, во всяком случае, очень старалась, он просачивался без спросу, улыбающейся вспышкой или голосовыми галлюцинациями.

А Максим в это время не просто допустил, он вполне осознанно вспоминал Зою и злился.

Злился из-за того, что задержался в кафе, уже второй раз открытка попала в стопку к неудачницам, и вечер закончился ощущением очередного провала. Димон наблюдал за Максимом из коридора, не скулил и не скрёбся в двери, чувствовал настроение хозяина и терпеливо ждал прогулку. Максим пил кофе, практически не ощущая ничего кроме горечи, разглядывал помятую открытку, постукивая пальцами по столешнице. Что-то в последнее время он не очень хорошо справляется с заданиями.

Распрощавшись с Зоей, он поехал домой. Дине не звонил, сразу же ринулся к ящику и естественно обнаружил долгожданное послание. На лицевой стороне был изображен парк, а с обратной стороны — лаконичное задание: не дать комиссии по делам несовершеннолетних обнаружить малолетних нарушителей, гуляющих после девяти. Максим бросил взгляд на часы, осталось каких-то двадцать шесть минут до «часа икс», ни на каком транспорте, кроме телепорта, он не успеет туда вовремя.

Небрежно засунув открытку в карман джинсовой куртки, Максим всё же решил попробовать и достал ключи от машины. До парка было не так уж и далеко, возможно он успеет вмешаться в судьбу. Пока ехал, волновался сильнее, чем неделю назад, его не покидало напряжение, пронизанное страхом. А вдруг его там ждёт что-то типа перекрёстка, и на кону человеческая жизнь?

Автомобиль пришлось оставить за квартал от места назначения. Уже стемнело, и мрак разгонял тусклый свет фонарей, по тропинкам бродили парочки, кое-где прогуливались хозяева домашних питомцев.

Максим почти бегом направился в дальний закоулок парка, укрытый от посторонних рядами кустарников. Если не знать, что там кто-то есть, можно легко пройти мимо и не заметить. Громкие голоса, нервные и раздраженные выдали присутствие нарушителей и тех, кто явился по их души.

Максим, не раздумывая, ринулся в толпу, оглядел взъерошенных и пристыженных старшеклассников, один из них прятал за спиной полупустую бутылку с пивом. Оценив мизансцену, Максим дружески приобнял ребят, стоящих к нему ближе всего и строго поглядел на представителей комиссии:

— А в чём дело, собственно? Я только отошел покурить, в парке же нельзя, а тут уже безобразие какое-то творится.

Женщина, судя по виду, главная в этой компании, тряхнула пышным начёсом и отчеканила:

— Несовершеннолетние не имеют права находиться на улице после девяти, только в сопровождении взрослого.

— Ну так вот он я. Старший брат Шурика. Уж поверьте мне, я совершеннолетний, если что паспорт у меня с собой.

Названный «Шуриком» парень охотно кивнул.

— Мы домой уже идём, ждали, когда мой брат покурит.

Представитель казачества неодобрительно покачал головой.

— Языки бы им следовало придержать и не хамить. По-человечески могли объяснить?

Максим скорчил строгое лицо, осуждающе покачал головой. За секунду перевоплотился в старшего брата, даже стал чем-то похожим на рядом стоящего парня.

— Обязательно поговорю. Безнаказанным это не останется.

Максим сделал вид, что подгоняет ребят, уводя подальше от парка. Когда представители патруля скрылись из вида, он обернулся к ошарашенным ребятам.

— Реально, по домам, если не хотите снова попасться. Я вас прикрывать второй раз не буду, — он вытянул из рук «Шурика» бутылку пива и кинул в сторону урны, но бутылка не долетела и упала на тротуар, чуть прокатившись, остановилась у бордюра, — и это вам тоже не нужно.

— А какого хрена ты нам вообще помог?

— Считайте, что по доброте душевной. Был на вашем месте как-то. Заметка в личном деле никому не нужна.

Парень с наглым взглядом, без тени благодарности на лице, сплюнул под ноги, обратился к присмиревшим ребятам. По уверенности и взгляду лидера, Максим сразу понял, что этот неприятный хам главный в этой компании.

— Это нас Падла сдал. Мамке своей настучал, где мы собираемся. Я видел, как он подслушивал на физре, когда мы планы на вечер обсуждали. Нужно с ним побеседовать.

Максим ненавязчиво подтолкнул старшеклассников в спины.

— Идите-ка вы домой, потом будете разбираться, а то заберут вас всё-таки и поставят на учёт.

Максим проводил их взглядом, вздохнул и направился к машине. Пусть ему удалось спасти нерадивых школьников от испорченной репутации, но они успели попасться на глаза патрулю. Может, им и было полезно постоять перед комиссией и поучаствовать в воспитательной беседе, но задание требовало это не допустить. Максим чувствовал, когда всё, шло как нужно, и будущее выворачивало к новой развилке. Менялось иногда легко, словно по щелчку, а иногда скрипя и протестуя, будто заржавевшие шестерёнки в старых часах.

Максим опять опоздал и не чувствовал удовлетворения, скорее пустоту и разочарование, сдобренное злостью на самого себя. Открытку хотелось смять и выбросить. Он едва сдержался. Пнув бутылку из-под пива, чертыхнулся. Наклонившись, поднял и, выбросив в урну, пошёл к машине. В голове подобно ролику прокручивался сегодняшней вечер: не стоило ему задерживаться в кафе. Это всё Зоя виновата: задурила ему голову, так что он напрочь забыл об открытке, разомлел рядом с ней, как котяра на солнце, разве что за ухом не попросил почесать. С чего вдруг такая реакция на неё?