Заслуженная пышка для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш Страница 17

Рядом семейная пара с надменностью старой аристократии обсуждала победительницу. То есть, Мэричку. И сравнивала со своей дочерью. Явно не в нашу пользу!

— На поставили "Очень хорошо"! Очхор! — негодовала мать семейства, пока служанка капала ей в воду успокоительные капли. — Это же ужас! Не отлично! Не очень перспективная! Ни рекомендована к браку! Просто очхор! Какой позор! Я этого не переживу!

Неподалёку ревела горничная, прижимая руку к щеке. Еще мгновенье назад звонкая пощечина заставила людей обернуться на очередную сцену. Гневная, но уже другая мамаша доказывала горничной, что её дочь недооценили из-за ошибки хендлера!

— Ты что? Поставить её красиво не могла?! Ты куда смотрела?! Мне даже отсюда видно было, как Каролина стоит! Ноги криво! А ты что? Не заметила?! — кричала мамаша, обрушивая свой гнев на бедную горничную, которая смотрела на нее сквозь слезы обиды.

Мы бросились в палатку, словно опомнившись. Сейчас — Спарта! Потом — брюнетки! Рыжих, кажется, перенесли на попозже. Война продолжается!

Но… на секунду я остановилась. Посмотрела на брошку на груди Мэри. На её слёзы. На её улыбку. Вспомнила её «нет».

Это только начало. И мы — только начинаем побеждать.

Глава 32

Мы ворвались в палатку, словно ураган после бури — с воплями, слезами, брошкой и счастьем. Тайгуша уже кормила генерала бутербродами, не забывая есть самой — по три за раз, как будто спасает мир от голода. И при этом вздыхать, глядя на его красивый профиль. Увидев нас, увидев цацку, все подскочили. Симба прыгала на месте. Спарта засмеялась от счастья и спрятала лицо в руках, видя сияющее лицо Мэри. Сама Мэри плясала возле пуфика, как фея и целовала цацку.

— Ну что? — спросили меня, а я пыталась отдышаться, как будто не только что выиграла битву, но и пробежала марафон с чемоданами на голове.

— ВОТ! — звонко закричала Мэри, подпрыгивая и показывая бриллиантовую брошку, как будто это — не украшение, а ключ от будущего. — Я иду в бесты!

Я посмотрела на генерала. Марон повернулся к нам. Молча. Медленно. С выражением лица человека, который только что увидел чудо. И не верит своим глазам.

— Я и сама не ожидала, — прошептала я, чувствуя, как сердце всё ещё колотится, как сумасшедшее. — Она сказала «нет», но она выиграла.

Я выдохнула, собралась с мыслями и… подошла к генералу ближе.

— У меня к вам задание, господин генерал, — сказала я, пытаясь грамотно сформулировать просьбу, которая звучала как «пожалуйста, будьте отцом для ребёнка, которого сломали». — Не могли бы вы… немного социализировать Мэри?

— В смысле? — спросил Марон, а Тайгуша уже подавала ему чай — с тремя ложками сахара и кусочком бекона на блюдце «для силы». При этом глаза у нее были влюбленные-влюбленные.

— Потрогать, — сказала я, чувствуя, как в горле пересохло. — Как судья. Проверить спину. Волосы… И… задрать юбку на три пальца выше колена.

Я схватила флягу с водой и выпила её до дна.

— Зачем? — спросил Марон, глядя на меня как на ненормальную. Я понимала, что некоторые драконы не понимают, зачем трогать детей. Особенно девочек! Совсем маленьких!

— Ей идти в бесты, — сказала я, глядя, как Мэри хвастается брошкой, как будто это — не награда, а щит. — И там она не должна шарахаться от мужчин. В этом нет ничего предосудительного,

Марон смотрел на меня, а я на него. — Просто… Представьте, что вы — заботливый отец, который смотрит, не разбила ли малышка коленку. Не ушиблась? Всё — в пределах заботы. Делайте так, будто она упала и ушиблась… И вы проверяете, цел ли ребёнок, — выдохнула я.

Марон помолчал. Потом сказал тихо: — Да, но она меня боится. И я не знаю почему.

Я осторожно вывела его из палатки. На улицу. Под небо. Где меньше ушей. И больше правды.

— Короче, ситуация такая, — произнесла я, глядя прямо ему в глаза. — Мэричку я подобрала на улице. Она никакая не офицерская дочь. Не аристократка. Даже не чей-то бастард. Просто маленькая бродяжка, которую вышвырнули на улицу её родители. Она скиталась по улице неделю. И однажды ее… Её пытались… Ну, вы поняли, господин генерал…

В этот момент — Марон побледнел. Не как от страха. Как от боли. Как будто я ударила его по самому живому месту.

— Я должен был догадаться, — произнёс он, и в его голосе — нотки боли. Глубокой. Старой. Как шрам под чешуёй. — Малышка отбилась. Вырвалась… Я не знаю, каким чудом, ведь их было трое. Трое взрослых мужиков. Но ей крепко досталось, — выдохнула я. — С тех пор она патологически ненавидит мужчин. Они успели облапать её. Сорвать с неё платье… Напугать до полусмерти… И даже пару раз ударить…

— Не рассказывайте! — резко, почти закричал Марон, а его глаза сверкнули — не гневом. Яростью. — Иначе… я прямо сейчас кого-нибудь убью…

Я взяла его за руку. Он не отстранился. — Поэтому… — прошептала я. — Ей нужен друг. Мужчина, которому она доверяет. Она должна понять — не все мужчины причиняют боль. Не все лезут под юбку с одной целью. Станьте ей… другом. Как бы… временным папой. Я помолчала. Потом добавила: — Понимаю, звучит очень обязывающе. Но вам просто нужно вернуть ей веру в мужчин. Вот и всё.

Глава 33

Марон замер. Как будто ушёл внутрь себя. Как будто вспомнил. Кого-то. Что-то. Что до сих пор болит.

— …Хорошо, — внезапно согласился он. — Я постараюсь помочь этой девочке…

И голос его предательски дрогнул. Не от слабости. От чувства. От боли. От обещания.

Интересно, что за тайну он хранит? Кого он звал ночью? Кого он искал?

Но… мне сейчас не до чужих тайн. Надо готовить Спарту! Там будет Эспона! Очень сильная конкурентка!

Я вернулась в шатёр, быстро приводя в порядок Спарту, усевшуюся на пуфик. Специальное средство — за которое я отдала сумму, от которой моя внутренняя жаба до сих пор валяется в обмороке — мыло и чистило её волосы. Накладные пряди? Нет. Уже нельзя. После пряди мадам Пим — только правда. Только настоящее.

— Чуть-чуть блеска, — прошептала я, поливая её волосы спреем и приступая к начёсу. Ножнички ровняли волосинки. Маска для лица освежала. Кисти рисовали глаза. Тени добавляли глубину. Румяна — игру. Блеск — магию.

И всё это должно было выглядеть так, словно на ней ни грамма макияжа!

Тайга что-то мурлыкала, делая сердечки из бекона «для удачи». Симба сидела