Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди Страница 17

— Обычно люди не в состоянии уловить феромоны. Должно быть, ты воспользовалась своими экстра-ощущениями, сама того не осознавая. Я слышал, что Нефы теряют контроль над своими чувствами, подвергаясь определенным эмоциям. Страху, удивлению, — погодите-ка… — Страсти.

Неловкость возрастает, но в укромных уголках ее ауры все еще мерцает красный, пока она не слишком удачно пытается отмазаться от своих чувств. Она слишком невинна, чтобы застрять в ванной с таким, как я.

— Хочешь знать, чем пахнешь ты? — спрашиваю я.

Ее глаза расширяются, а взгляд начинает метаться по ванной.

— Эм, не особо. Думаю, мне лучше уйти.

Думаю, нет.

— Ты пахнешь грушами с нотками фрезии.

— Ух ты, ладно, — она откашливается, в ее ауре вспыхивает похоть.

— Думаю, я просто… — Она прижимается к раковине, пытаясь протиснуться мимо меня, словно, прикосновение ко мне приведет к взрыву. Слишком довольный происходящим, я поднимаю вверх руки.

Она выбегает в комнату и переобувается в кроссовки. Если она надеется спастись от меня, то ей стоит подумать дважды. Я не позволю ей выйти из гостиницы без меня. И она может отрицать свои желания, но сегодня вечером будет еще больше объятий и поцелуев.

— Куда-то собираешься? — спрашиваю я.

— Да. На пробежку.

Только не одна.

— Не против, если я присоединюсь к тебе?

— Если согласишься оказать мне услугу.

Я вздергиваю брови.

— Научи меня скрывать цвета, — говорит она.

Эх, не на то я надеялся. Что ж, очень хорошо. Сначала навыки, потом обжимания.

Я смотрю на ее задницу, пока она взбирается на скалы передо мной и радуюсь, что на мне свободные шорты. Нужно успокоиться до того, как мы доберемся до места назначения. Становится немного легче, когда она достигает вершины и садится, успешно скрывая свою задницу от моего взгляда. Я даю себе минуту, после чего приближаюсь к ней и ложусь рядом. Вытянувшись на теплой, бугорчатой поверхности утеса, я смотрю в небо.

И пытаюсь не думать о сексе.

Вчерашней шалости было недостаточно. Даже если учесть все то, что я сегодня открыл Анне, осмелюсь сказать, что она еще не готова переспать со мной. Возможно, я делаю все неправильно. Возможно, мне стоит прикинуться очарованным. Это она предпочитает? А если…

Что она делает? Я застываю как вкопанный, когда ее рука нерешительно прикасается к моей, и ее пальцы, такие маленькие, теплые и мягкие, переплетаются с моими.

Она держит меня за руку.

Почему мое сердце так часто бьется? И почему кажется, что мы движемся слишком быстро, и в то же время слишком медленно? Я окидываю взглядом небо в поисках темных шептунов, максимально усилив чувства, но их нет.

Я позволяю себе насладиться ощущением ее руки в моей ладони, несмотря на то, что Кайден Роу не держится с девушками за руки. Этот жест так прост. Так трогателен, что глубоко внутри меня что-то обрывается. Я думаю о том, чтобы убрать руку, но решаю не делать этого, говоря себе, что так нужно, и что две соприкасающиеся руки не такое уж значительное событие.

Мы еще какое-то время лежим, держась за руки и болтая. Она внимательно слушает, как я объясняю ей, что визуализирую сокрытие своей ауры, и меня манит ее рвение. Я понимаю, что хочу ее научить — хочу помочь ей. Час пролетает в мгновение ока. Я одновременно в шоке и чувствую облегчение от того, как быстро она все схватывает. И думаю об остальных вещах, которым могу ее научить.

От этой мысли в области паха разгорается пожар, и я вздрагиваю.

Черт побери. Сосредоточься. Мы еще не закончили с ее аурой.

В реальных обстоятельствах сокрытие эмоций намного сложнее. Я должен увидеть, как она справляется со своими чувствами под давлением. Нужно испытать ее. Естественно, похоть — первое, что приходит мне в голову, поэтому я позволяю инстинктам взять надо мной верх.

— Знаешь, Анна, я не стану думать о тебе хуже, если ты вдруг передумаешь по поводу тех вещей, которые ожидает от тебя мой отец.

"Пожалуйста, передумай, — молчаливо молю я. — Позволь мне обучить тебя и хотя бы раз завладеть твоим телом." Тогда, быть может, эта нелепая тяга к ней исчезнет.

Я прикасаюсь к ее лодыжке и позволяю ладони скользнуть вверх по ее нежной икре. Она замирает под моим прикосновением, пытаясь не позволить ему отвлечь ее. Я вижу сосредоточенность на ее лице, когда она нервно сглатывает. Наблюдаю, как ее грудь вздымается от поверхностных вздохов, когда мои пальцы находят изгиб ее колена, пробегают по нежной коже. Из меня рвутся слова, ненасытная потребность растет, как нечто живое внутри меня.

— Сейчас здесь только ты и я, Анна. Я почувствовал, как ты ожила, когда мы целовались и знаю, что ты боишься этого. Боишься дать волю другой своей стороне, — я не осознаю, насколько правдивы эти слова, пока не произношу их. Ее глаза становятся шире. — Но тебе не стоит переживать. Я могу с этим справиться.

Могу и хочу. Я не хочу ее приручать. Вместе мы стали бы диким огнем, неукротимым, воспламеняющим наши дыхания. Жаждущим, нуждающимся, захватывающим, всепоглощающим. Боже, это могло бы быть чертовски хорошо.

Моя рука движется выше, обхватывая ее бедро. Я хочу продолжить, но ее ладонь твердо сжимается вокруг моего запястья, останавливая меня.

Я рыщу взглядом в поисках ее ауры, отчаянно желая увидеть красный цвет. Склонившись ниже, я готов накрыть ее рот своим в тот самый момент, когда вспыхнет страсть, но этого не происходит, и я практически осязаю собственное разочарование. Физически, это как удар под дых, но мысленно я разрываюсь между гордостью за приобретенный ее навык и жаждой снова увидеть ее цвета. Мне необходимо знать, что она чувствует.

— Нет, — говорит она. Я поражаюсь тому, какой одновременно мягкий и твердый у нее голос. Мы встречаемся взглядами, и в глубине ее глаз так много сокрыто. Ее длинные, светлые волосы, собранные в хвост, лениво лежат на ее плече, но несколько прядей выбилось из пучка. Эти локоны, то, как она всегда собирает их, похожи на символ ее дикой красоты, зажатой в тиски. Я хочу выпустить их на волю. Хочу, чтобы Анна утратила самообладание в моих руках.

Это всего лишь страсть, — говорю я себе.

По соблазнение Анны на поверку оказывается совсем иным — чем-то незнакомым и явно опасным.

Потому, что она — Неф, — пытаюсь объяснить я.

Потому, что она — твое самое сложное завоевание.

Потому, что ее ангельское вуду играет с твоим разумом.

Да. Все верно.

Я отстраняюсь от нее и сгибаю колено, чтобы скрыть реакцию своего тела на это испытание страстью. Она вглядывается в мое лицо, как всегда вопросительно.

— Прости. Мне пришлось вести грязную игру, — говорю я ей, и она закусывает губу. — Некоторые люди лучше работают под давлением. Теперь, если ты не против, мне нужно немного прогуляться.

Да, надо убираться от нее. Я спрыгиваю с камней и просто брожу, вдыхая вечернюю прохладу. Вернув, наконец, контроль над собственным телом, возвращаюсь к терпеливо ждущей меня на скале Анне. В животе, при виде нее, появляется странное чувство, и мне хочется пристрелить себя за подобную слабину.

Протянув ей руку, чтобы помочь спуститься, говорю:

— Пойдем. — Она, не колеблясь, принимает мою помощь, и мы молча возвращаемся в отель.

Я рад, что она научилась скрывать свои эмоции. Мы продвинулись на целый шаг в ее обучении. Теперь мне необходимо только лишить ее невинности, доставить к папочке-демону и выяснить, для чего она понадобилась той пожилой монахине. А уже после этого, я с чистой совестью верну ее домой и больше никогда не увижу.

Принимая душ, я понимаю, что не смогу выдержать весь день, не насытившись чьим-то желанием. У меня нет выбора. Весь вечер я тщательно сдерживал внутреннего зверя, но от него не скрыться, он живет внутри меня, и как бы я ни заталкивал его поглубже, он всегда на поверхности и всегда голоден. Обычно я соглашаюсь с ним, но, впервые, меня раздражают его желания.