История грешников - Мелли Т. Толлэм Страница 16

Единственная сила была поверхностной и мимолетной, ее хватало только на то, чтобы создать иллюзию здорового и сияющего внешнего вида. Прямо под этим слоем жизненной силы лежали истощение, усталость. Рунные наручники горели на моих запястьях день и ночь, истощая мою энергию, мою магию, мою душу.

Однако никто не узнал бы об этом, и это было все, что имело значение для моего пленителя. Присутствующие оставались в неведении о моем статусе заключенной. Наручники с рунами на моих запястьях были скрыты объемными красными рукавами моего платья, скрывая тайну моей магии и предательства.

— Мне неудобно, Брэндон, — прошептала я через плечо. — Я ничего не могу с этим поделать. Наручники с рунами горят и зудят — они натирают мне кожу до крови.

— Я знаю, — вздохнул он у меня за спиной. — По крайней мере, железной цепи больше нет.

— Мне повезло, — передразнила я, опуская руки и сжимая пальцы на бедре, чтобы не зацепиться за наручники.

Энергия Брэндона за моей спиной изменилась, от него исходила аура радости, когда объявили имя лорда Хеншалла из первых стран. Брэндону всегда нравился лорд, высокий, долговязый мужчина со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами. Насколько я знала, они были любовниками много лет.

Лорд подмигнул Брэндону, когда тот приблизился к королю.

— Добро пожаловать в Камбриэль, лорд Хеншолл, — поприветствовал Эйден. — Я очень благодарен за ваше присутствие на саммите, и я надеюсь, что мы сможем достичь договоренности до окончания этой встречи.

— Благодарю, Ваше Высочество. Вы можете рассчитывать на мою страну в вопросе поставок всего необходимого для закрытия портала. Если ваша страна в опасности — значит, все мы в опасности, — ответил лорд Хеншолл. — Это будет только вопросом времени.

— В самом деле, — промурлыкал Эйден.

— Их королевские высочества, король Базел и королева Марла из Нью-Хейзела, — прокричал глашатай, и лорд Хеншолл склонил голову, прощаясь.

Родители Габриэллы направились к проходу. Оливковый цвет лица короля и королевы сохранил золотистый загар — здоровый цвет лица, который мало кому из жителей Камбриэля удавалось поддерживать из-за недостатка солнечного света. Материнская улыбка простиралась от уха до уха, давая понять, что королева Нью-Хейзела вне себя от радости по поводу воссоединения со своей дочерью.

Выражение лица Габриэллы не отражало прежней радости.

Хотя Нью-Хейзел был самым безопасным местом на континенте, допускавшим любой образ жизни и религию, здесь мать и отец жили затворниками благодаря своей чрезмерной заботливости. Всю свою жизнь она стремилась оказаться вне досягаемости родителей, но в итоге оказалась с контролирующим мужем и одержимым Джорджем.

— Мои родственники, большое вам спасибо, что присоединились к нам. Я понимаю, что сейчас вы в безопасности от тьмы, но я благодарю вас за то, что вы присоединились к нам от имени своей дочери, — поприветствовал Эйден.

Страна Нью-Хейзел была свободна от тьмы в течение половины первой войны, благодаря своему значительному расстоянию, но это был только вопрос времени, когда она достигнет острова.

Королева Марла заговорила раньше своего мужа.

— Все, что угодно, лишь бы защитить мою драгоценную Габриэллу.

Габриэлла закатила глаза.

— Спасибо, мама, — поприветствовала она. — Очень приятно тебя видеть.

Тут мать нетерпеливо двинулась вперед, приготовившись двумя руками обнять дочь, но король схватил жену за руку и потянул ее в свою сторону, отступая вдвоем к своему двору. Глаза Габриэллы скользнули ко мне, и легкий смешок вырвался из ее горла, когда отец отчитывал ее мать.

Эйден оглядел зал, теперь заполненный придворными и представителями почти всех наций континента, и прикусил губу. Ожидалось появление еще одной страны, но было сомнительно, что Королевский двор Страны Фейри появится. Брэндон упомянул, что они не потрудились ни ответить на приглашение, ни дождаться возвращения посыльного, который отважился заглянуть туда.

Я сомневалась, что фейри это волнует.

Мой желудок сжался при этой мысли. Кто знает, какая судьба постигла посланника и от чьих рук. Спросит ли Верховный король Райкена или его брата? Был ли Райкен успешен в миссии, ради которой он покинул континент? У Эйдена не было возможности узнать правду, и риск отправки еще одного гонца был сочтен слишком опасным.

Движимая отчаянием, я пыталась дотянуться до него и позвать на помощь, но моя связь с Райкеном, казалось, иссякла и умерла. Я не чувствовала его, не могла ощутить. Наша связь была разорвана либо из-за рунных наручников на моем запястье, либо из-за рук моей пары.

Вполне возможно, что он чувствовал меня, а если и мог, то это только усугубляло ситуацию. Это означало, что наша связь работала в одном направлении, и, почувствовав мое отчаяние, мою неминуемую смерть, он предпочел ничего не предпринимать.

Эйден поднялся со своего трона и приветствовал зал улыбкой, вероятно, оставив надежду, что фейри прибудут.

— Спасибо всем вам за то, что пришли сюда для участия в саммите. Сегодня вечером состоится банкет, за которым последует бал. Завтра саммит состоится в зале святилища и…

Джордж прервал его.

— Верховный король Страны Фейри, — слова Джорджа прозвучали приглушенно, как будто тот, кто войдет следующим, не хотел, чтобы его объявляли.

Мое тело напряглось — была только одна причина, по которой верховный король фейри не хотел, чтобы о нем объявляли, и это было для поддержания элемента неожиданности, для того, чтобы застать врага врасплох.

Мои кулаки сжались по бокам. Я знала, кто это будет.

Затем они вошли. Процессия знакомых лиц. Один за другим.

Эулалия. Они вдвоем шли плечом к плечу, сохраняя ровный, устойчивый темп друг с другом. Темная кожа Эулалии отливала золотистым отливом, медовые глаза сияли и были полны жизни. Так ярко она никогда не выглядела, как будто провела несколько дней под солнцем. Счастливая.

Рядом шагал Финн. Его рыжие волосы блестели здоровым блеском, кожа загорелая и веснушчатая, губы приподняты в приветствии. Он выглядел таким счастливым, довольным.

Осуждающий взгляд Эулалии, встречается с моим, задерживаясь всего на мгновение, обводит мою фигуру, чтобы убедиться, что я настоящая. У меня перехватило дыхание, когда я встретила этот взгляд, и я могла бы поклясться, что в ее глазах промелькнуло облегчение.

Однако этот мимолетный взгляд, должно быть, мне почудился, потому что, прежде чем я осознала это, ее поведение полностью изменилось. Между нами упала стена, и выражение ее лица сменилось на полное безразличие. Она вздернула подбородок, и ее глаза скользнули к Эйдену.

Мной фактически пренебрегли. Она все еще ненавидела меня. За то, кем я была. За то, что я сделала.

Острая боль пронзила