Три подруги и все-все-все - Анастасия Солнцева Страница 15

— Мне это не нравится, — теплота пропала, пополз холод.

— Ты против? — не знаю, чему я удивилась больше. Тому, что спрашивала разрешения у практически незнакомого мне человека, или тому, что Даниэлю было не всё равно, чем я занимаюсь и с кем.

— Не хочу, чтобы ты куда-то ходила без меня, — ответил он, резкости в голосе прибавилось.

— Но если ты пойдёшь с нами, это уже не будет девичником, — заметила с неловким смехом я.

— Зачем тебе вообще девичник? — задал ожидаемый вопрос оборотень, который порой понимал меня лучше, чем я сама.

Это было неприятно. Это делало меня уязвимой.

— Ну, — я замешкалась, — просто… так принято.

— Ты даже свадьбу не хочешь, а на девичник собралась? — он был непреклонен и не собирался подстилать мне соломки, сразу показывая, что врать и притворяться бесполезно.

— Так очевидно? — я шмыгнула носом.

— Для меня — да, — отрезал парень. На заднем фоне послышался шум, громкий смех и мужские голоса, как будто кто-то вошёл в запертую и оттого тихую до этого комнату.

— А ты чем занят?

— Ты мне ещё не жена, а уже устраиваешь допросы? — едко поинтересовался Дени.

— Не хочешь, не отвечай, — обиделась я и собралась бросить трубку, но услышала:

— Это мои друзья, ребята из стаи. Они захотели собраться, посидеть, отдохнуть.

— То есть, мальчишник? — сделала я очевидный вывод. — Значит, тебе можно, а мне — нет?

— Да, — спокойно подтвердил ягуар. — Потому что в отличие от тебя, я хочу эту свадьбу.

— Как это вообще зависит друг от друга? — выпалила я и умолкла, услышав шорох в коридоре. — Погоди, — попросила я, встала и на цыпочках приблизилась к двери спальни, притворенной не до конца.

— Что такое? — встревожился парень.

Я выглянула в коридор и… не увидела ничего.

— Да так, — выдохнула я в трубку. — Кажется, у меня развивается паранойя.

— Хочешь, я приеду? — предложил Дени.

— Нет, не надо. Веселись, — отказалась я, и мы попрощались.

Я прошла на кухню, сдёрнула с клетки плед и сразу же встретилась взглядом с двумя глазками-бусинками.

Чирик был недоволен и осуждал.

— Будешь паинькой — и мы подружимся, договорились? — предложила я.

Попугай не издал ни звука, повернув голову, он внимательно и осознанно глядел на что-то за моей спиной.

Стало неуютно. Между лопаток пробежал холодок. И хотя умом я понимала, что здесь никого не могло быть, кроме нас с птичкой, всё равно захотелось вооружиться чем-нибудь тяжёлым.

На крайний случай вернуться к надёжному дуэту, который создавали я и швабра.

Тряхнув руками, я напомнила себе, что, вообще-то, сильная и бесстрашная, и спросила у попугая:

— Есть будешь?

Какаду коротко щёлкнул серым клювом, что я расценила как согласие. Взяла бумажный пакет с кормом, принесённый музой, поняла, что его ещё не вскрывали, и отправилась в комнату за ножницами.

А когда вернулась, застыла на пороге.

Потому что упаковка вдруг переместилась на пол. Хотя я точно помнила, что оставляла её рядом с клеткой.

— Так, — попыталась успокоиться я. — Либо у меня шизофрения, либо… нет, невозможно. Он не может быть здесь. Просто не может. Я отозвала своё приглашение. А значит, оно больше не работает, — проговаривала я вслух, беседуя с самым лучшим собеседником в мире — с самой собой.

Птица вдруг громко и недовольно вскрикнула, и захлопала крыльями.

— Ладно, ладно, — поторопилась я накормить пернатого. — Только не голоси.

Когда подружкин питомец умолк ввиду того, что орать и есть одновременно невозможно, я взяла швабру.

И начала тыкать ею во все углы.

За этим занятием меня и застала муза, без предупреждения вломившаяся в квартиру.

Ну, как к себе домой, честное слово.

— Чем занимаешься? — захлопала она длинными, изогнутыми ресницами.

— Тем же, чем и раньше. Пыль вытираю, — хмуро ответила я, присматриваясь к потолку.

— Шваброй? — не переставала изумляться подруга. И подняла голову. — На потолке?

— Угу, и, видимо, настолько увлеклась, что не услышала, как ты открыла замок.

— Я не открывала, — муза подошла, встала рядом и посмотрела туда же, куда и я — в угол над кухонными полками. — А что там? — она вопросительно кивнула.

— Пока не знаю, — вздохнула я, склонив голову к плечу. И тут до меня дошло: — Что значит «не открывала»?

— То и значит, — пожала плечами муза, держа на согнутой в локте руке чехол для одежды с вешалкой внутри. — Она была открыта.

— Не может быть, — запротестовала я и опустила швабру, которую держала на изготовку, намереваясь в нужный момент метнуть в тот самый угол как копьё. — Я точно помню, что закрывала дверь.

— Ну, не знаю, что ты там закрывала, но когда я пришла, створка была даже не притворена, — муза присмотрелась к моему орудию, потом покосилась на пустую клетку, где не было попугая, и вскрикнула, роняя чехол: — Ты что, убила попугая?!

— Не выспалась? — поинтересовалась я скептично. — Попугай в спальне, мародёрствует, обдирая клювом обивку моего дивана. С тебя, кстати, новый.

— Счет Нисе выставишь, её активная живность, — муза подняла чехол и деловито прошествовала в соседнюю комнату.

А я оторвалась от угла, который мне категорически не нравился, и крикнула:

— А ты зачем пришла?

— В смысле, зачем? — выглянула подруга из комнаты. — Ты забыла, что мы идём в клуб? Швабру, кстати, дома оставь, там не поймут.

— Я не хочу в клуб, — но помывочно-уборочное средство действительно отставила в сторону. — У меня тут новый коммунальный сосед образовался. Хочу напомнить ему, что занимать чужую жилплощадь невежливо.

— Какой сосед? — засмеялась муза. — Ты что, начала отмечать девичник без меня и успела наклюкаться?

— Нет, без тебя я начала…, - мои последние слова заглушил глухой звук падения в квартире наверху.

Я задрала голову, как будто бы могла видеть через перекрытия и прислушалась.

Звук повторился. Снова и снова. А потом ещё раз с перерывом в полминуты.

— Что это? — муза вернулась на кухню.

— Не знаю.

— Разве ты не говорила, что квартира этажом выше выставлена на продажу?

— Говорила, — подтвердила я. — Семья оттуда выехала ещё две недели назад. И забрала все свои вещи вместе с мебелью. Я видела, как грузчики загружали все в машину.

— Им не понравился район?

— Им не понравились соседи, которые постоянно их заливали.

— То есть, они решили вернуться?

— Я не думаю, что это они.

— Забудь! — не выдержала муза. — Пойдём лучше платье мерить.

— Разве ты его не для себя принесла? — я не испытывала аналогичного энтузиазма и мерить ничего не хотела.

— Конечно, нет! — оскорблённо воскликнула подруга, указывая на свой наряд: из атласной белой ткани и короткий до неприличия. Длина