Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! (СИ) - Екатерина Ильинская Страница 149

— Мой дар?

Голова закружилась, образ Хантли исчез, а мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что я сейчас услышала. Я думала, что Эрнет будет извиняться, что не посвятил меня в свой план с мэром, но при чём тут мой дар? Неужели…

Сердце забилось где-то в горле, воздух в легких закончился, а душа встрепенулась в робкой надежде, на смену которой тут же пришёл страх.

«Я не желал видеть правду, которую ты мне предлагала. Только теперь я понял, как много значат твои слова, и как сильно я ошибался, не принимая их всерьёз».

Страх превратился сначала в злость, потом в мрачную удовлетворённость и, наконец, в тёмное торжество. Нити в руках сменяли одна другую.

«Жизнь поставила меня перед фактами, которые невозможно игнорировать. Фактами, которые перевернули моё представление о мире…»

«Я был слеп и пытался убедить всех в том, что именно моё видение самое правильное, не понимая…»

«Я знаю, что тяжело меняюсь, но, поверьте, сделаю всё для того, чтобы доказать, насколько раскаиваюсь в своих заблуждениях».

Пять, десять, двадцать разных вариантов, слыша каждый из которых, я чувствовала, как ослабевает напряжение, копившееся во мне несколько месяцев, и тают сомнения. То, чего я так хотела, наконец, сбылось! Хантли поверил в мои способности!

Нить, ещё одна, десяток. Отмщение. Я жаждала его, впитывая каждое слово, но чего-то всё время не хватало. Наверное, того, что не могу высказаться в ответ. А может, взгляда, обращенного ко мне. Ведь все извиняющиеся Эрнеты смотрели на других Амелий. И я искала, искала ту нить, которая даст мне почувствовать абсолютный триумф… Но это всё было не то!

Пресветлая Лейна, Ина и Ошур простите мне то торжество на грани с исступлением, которые я испытала, пользуясь своими возможностями в личных целях, а не на благо других.

— Госпожа Ковальд, эт самое… — От просмотра очередного извинения меня оторвали тихие слова и аккуратное подёргивание за рукав. Газета упала на пол, а нити Ошура исчезли. — Вы опять рехнулись?

Я заморгала, возвращаясь к привычному миру, и наткнулась на обеспокоенный взгляд Джейка.

— Стоите, смотрите в одну точку и скрюченными пальцами медленно шевелите в воздухе. И улыбка такая страшная, что аж мороз по коже.

— Кхм, — поперхнулась ответом я. Опустила руки и нервно отряхнула юбку, пытаясь побороть смущение. Неужели я так ужасно выглядела? Какой кошмар!

Щеки залила краска смущения, и стоило больших усилий сделать вид, что ничего такого со мной не происходило.

— Так вы это… — Мальчишка шмыгнул носом, а потом осторожно поднял с пола газету. — Если больше скандалить не собираетесь, то пойдёмте домой.

— Вообще-то, собираюсь, — решительно ответила я и забрала спецвыпуск. — Но не с тобой. Веди меня к господину Хантли.

Да, я хотела получить свою порцию извинений лично! И всё во мне было возмущено тем, что Эрнет до сих пор меня не нашёл и не сказал ничего из того, что я сейчас услышала! В конце концов, почему я сама должна бегать за ним, чтобы вынудить признаться в своей неправоте! Но я не гордая! Я приду! И выскажусь!

Джейк собрался возразить, но выражение моего лица, видимо, было таким красноречивым, что он только кивнул, засунул руки в карманы и пошёл на выход из банка. Сотрудники провожали нас взглядами, в которых читалось явное облегчение.

Жил Эрнет не на Книжной. Поэтому нам пришлось минут десять-пятнадцать плутать по закоулкам, которые так хорошо знал мой секретарь, и в которых совершенно не ориентировалась я. Наконец, мальчишка остановился возле большого двухэтажного дома, первый этаж которого занимал магазинчик с книгами и товарами для письма, а второй, видимо, был жилым.

— Весь верхний этаж снимает господин Хантли, вход там. — Джейк показал на тёмную дверь, совершенно теряющуюся на фоне витрин и входа в магазин. — Ну, я пошёл. Тут вы точно не заблудитесь.

Не успела я возразить, как секретарь уже испарился, и ничего не оставалось, как пойти туда, куда он указал. Впрочем, никаких сомнений у меня не было. Изнутри подталкивали возмущение, негодование, злость, обида и ещё целый букет эмоций, которые я попросту не могла назвать.

Но все они мгновенно улетучились в тот момент, когда после короткого стука дверь распахнулась.

Глава 69

— Только не говори, что она уех… Амелия?

Хантли был без рубашки. И все гневные слова потонули в захлестнувшем меня смущении. Взгляд метался от линии шеи к мышцам груди, от заведённой за спину руки к прессу, ремню брюк. Пришлось резко отвернуться.

Ладони что-то коснулось, заставляя вздрогнуть. Я опустила взгляд и увидела, что Эрнет взял меня за руку. Осторожно, так что легко можно было освободиться, но я не могла сопротивляться.

— Амелия, не знаю, что привело вас ко мне, но, пожалуйста, не уходите.

Также осторожно он потянул меня в дом, а я, наконец, осмелилась поднять взгляд. В карих глазах плескалась тревога. Словно заворожённая я сделала шаг в прихожую, а потом ещё несколько, краем сознания отметив, что дверь за нами захлопнулась.

— Подождите в кабинете. Я только оденусь.

В небольшой светлой комнате, где меня оставили, тут же навалилось ощущение совершенной глупости. Но что это была за глупость, никак не удавалось понять.

Я положила газету на маленький столик и сцепила пальцы в замок. Подошла к окну, пытаясь вспомнить, что же хотела сказать, но мысли упорно возвращались к виду Эрнета без рубашки. Жар прилил к щекам, и захотелось сбежать. Лучше бы дождалась, когда он сам придёт ко мне просить прощения!

Амелия, соберись, ты же шла скандалить. Как так вышло, что в голове стало пусто, в горле сухо, а на душе неспокойно. Тебе-то чего бояться? Ты ведь точно знаешь, что сейчас будет! Он зайдёт, извинится, и ты, наконец, испытаешь полный триумф и удовлетворение!

Но вместо спокойствия на меня напал страх. Так что я вздрогнула, когда под ногой Хантли скрипнула половица, резко повернулась и убрала руки за спину, словно пыталась что-то спрятать.

Пресветлая Лейна, что ж так страшно-то? Страшнее, чем перед встречей с мэром на балу. Наверное, потому, что сейчас решалось что-то гораздо более