Пламя на двоих - Ольга Ярошинская Страница 14

У Элая были красивые губы. Неожиданно чувственные на жестком лице.

— Пойдем, проведу, — сказал он, отстранившись.

И я, выдохнув, пошла за ним следом, не в силах отвести взгляд от черных крыльев на широкой спине. А потом повернула на лестницу, к которой Элай меня привел, пробормотала пожелание спокойной ночи, поднялась к себе и, бросившись к мольберту, схватилась за уголь, выплескивая на чистый лист бумаги все, что увидела.

Мокрые волосы, линия скулы, черные стрелы ресниц… Сильные плечи, вены на руках, капли воды… Кожа и чешуя… Уголь крошился в моих пальцах, но я рисовала, забыв обо всем. Изгиб поясницы, упругие ягодицы, бедра. Крепкие икры, узкие щиколотки и снова вязь чешуи...

Когда я закончила, мои щеки горели, и я распахнула окно, впуская холодный ветер. А после забралась в постель и провалилась в сон, в котором было невыносимо и одновременно восхитительно жарко.

* * *

Элай вернулся под душ и, сбросив полотенце и выкрутив вентиль до упора, встал под ледяные струи воды. Кровь дракона жглась и кусалась как бешеный пес. Цепи, на которые он усадил дракона, рвались от напора желаний. Касаться, гладить, целовать… Трогать, сжимать, любить…

Вивиана была с его братом. Тириан видел ее голой. Он брал ее столько, сколько хотел, а потом отослал прочь, как надоевшую вещь. А он, старший принц Риан Диварий Элайджен Карратис, даже не может к ней прикоснуться.

Подкупленный лекарь всадил ему на инициации полный шприц драконьей крови — смертельный приговор. Старший принц Риан должен был умереть. Но он зачем-то продолжает жить и даже строит наивные планы мести единокровному брату и мачехе, и дрожит под ледяной водой, пытаясь погасить огонь, медленно сжирающий его изнутри.

Когда зубы застучали от холода, а кожа покрылась мурашками, дракон нехотя отступил, и наваждение прошло.

Вивиана должна уехать. Чем скорее — тем лучше.

Глава 7. Слишком горячий

Полюбовавшись напоследок портретом, я спрятала его в шкаф. Барри раскаркался спозаранку, так что никто не застал меня врасплох этим утром.

— Плохо выглядишь, — сказала Ингрид, когда я вышла из комнаты. — Не спалось? Блохи кусали?

— У драконов не водятся блохи, — ответила я. — Как дела на кухне? Надеюсь, ты не отравила овсянку своим ядом?

— К сожалению, завтрак готовят в общем котле. А то уж я нашла бы способ плюнуть в твою тарелку.

— А какой у тебя знак? — полюбопытствовала я. — У нас в группе есть парни с вонючим газом. Ты им не родная сестренка?

— Нет, я, в отличие от тебя, знаю, кто мой папаша, — расплылась она в улыбке.

Вот сучка! Успела пошарить в моих документах!

— Видимо, он нещадно лупил тебя в детстве, — ответила я. — Иначе с чего ты такая злобная?

Вяло переругиваясь, мы спустились в душ, где из-за двери доносились мужские голоса и шум воды. Видно, придется подождать.

— Стесняешься? — насмешливо спросила Ингрид, развязывая пояс халата.

— А ты что, моешься вместе с парнями? — спросила я, понизив голос.

Она повела плечами, сбрасывая халат на пол. Серебристая стрелка чешуи блестела на ее животе, указывая вниз. Значит, у Ингрид — стрела, боевой знак дракона, дарящий скорость.

— А чего мне бояться? — спросила Ингрид, весело подмигнув, и толкнула дверь в душевую, выпуская горячий пар. — Привет, мальчики! — радостно воскликнула она, заходя внутрь. — Туч, повезло же твоей Каталине! Рони, что ты там прячешь за своими ладошками? О, а тут, как я посмотрю, рады меня видеть…

Туч выскочил из душа, заматываясь в полотенце, следом вышел и Рони, пунцовый как помидор, а чуть позже донесся вздох, стон… Я бросилась прочь, сгорая от стыда. Куда я попала?! Такие здесь нравы?! И с кем там Ингрид? Неужели…

Элай спускался по лестнице мне навстречу, и я едва на него не налетела, в последний момент успев остановиться.

— Мне нужен отдельный душ, — выпалила я в грудь, обтянутую черной рубашкой, и подняла взгляд.

— А может, сразу бассейн? — хмуро предложил он. — Или поставить тебе в комнату дубовую лохань, чтобы усердные служанки наполняли ее горячей водой каждое утро?

— Хотя бы засов, чтобы я могла закрываться изнутри, — попросила я. — Пожалуйста.

— Ладно, — вздохнул Элай. — Сделаю.

— И в комнату тоже.

— В комнату нет, — покачал он головой.

— Да почему?! — взвилась я.

— Правила. Мы одна стая, Вив. Одна семья. Если тебя что-то не устраивает… — Элай многозначительно помолчал.

— Что ж, спасибо и на этом, — поблагодарила я, сдержав рвущиеся с языка ругательства, и отступила в сторону.

— Можешь выдрессировать свою ворону вместо сторожевого пса, — усмехнулся он, спускаясь дальше по лестнице.

Обошлась бы я и без его советов. После нашей вчерашней встречи я бы вовсе предпочла не сталкиваться с Элаем. Отголоски жаркой неловкости и его обнаженный портрет в моем шкафу несколько затрудняли общение. И даже несмотря на то, что сегодня Элай был полностью одет — вплоть до кожаных перчаток, обтянувших длинные пальцы, я все равно помнила, как он выглядел голым. Прекрасно выглядел, если на то пошло.

Может, это все аура места? Скоро начну прыгать на парней сама, как Ингрид?

* * *

— Драконья кровь будит желания, но бездумное потворствование страстям ведет к гибели, — вещал профессор Денфорд.

Он напомнил мне Барри — такой же носатый, чернявый и ходит туда-сюда, прямо как моя ворона по подоконнику. Барри охотно склевал вареное яйцо, которое я принесла ему из столовки, и позволил себя погладить. Он выглядел вполне здоровым, но не спешил улетать.

— Совсем другое дело, если в желании соединяется потребность тела и духа, — продолжал профессор. — Если дракон и человек едины, достижение цели усиливает потенциал. Этим мы и будем заниматься в Драхасе: ставить вам правильные задачи.

— Ты теперь с Ингрид? — прошептал слева Рони, склонившись к парте, пока я конспектировала.

— Сам толком не понял, — не слишком уверенно ответил Иней, который сидел справа.

— Засос на твоей шее довольно красноречиво говорит, что да, — заметила я, не отрываясь от конспекта.

— Разумеется, удовлетворение базовых нужд вроде жилья и еды не даст никакого роста, — говорил профессор, и полы длинного сюртука свисали как черные крылья. — Беспорядочное удовлетворение некоторых физиологических потребностей может даже тормозить развитие.

— Понял? — прошептал Рони. — Ты деградируешь.

— Однако в Драхасе созданы все условия для того, чтобы студенты могли реализовать более высокую потребность — стремление к принадлежности к группе, — добавил профессор,