Последняя Искра - Виолетта Иванова Страница 14

— Я долго еще буду ждать? — мужчина начинал терять терпение. — Почему я не могу зайти в свой дом? И кто ты такая?

— Это ты не назвался, — Вика решила не церемониться с непрошеным гостем, хотя он был старше ее чуть ли не в трое.

— Ты еще и хамишь мне, девчонка! Да ты знаешь кто я! Я барон Харрингтон! Если я обращусь куда следует, тебя посадят в тюрьму!

— Мне без разницы кто ты, зато знаю кто я и кому принадлежит этот дом.

Вика оглянулась, услышав, как хлопнула входная дверь. Дороти уже спешила к ней с документами в руке.

— Я еще раз спрашиваю, кто ты и по какому основанию считаешь этот дом своим? — спокойно продолжала спрашивать Вика.

— Этот дом мне продал Грэгори Синклер. Вот купчая на тридцать золотых, — мужчина соизволил достать из кармана своей накидки сложенный в четверо лист бумаги.

— А вот мои документы на этот дом, заверенные в магистерии. Я — виконтесса Виктория Бауэрс, бывшая жена герцога Тимоти Хейза, это дом моего отца. И Грэгори Синклер никакого отношения к этому дому не имеет.

Она увидела, как бледнеет от злости лицо мужчины, который вчитывался в предъявленные ему документы.

— Это что значит? — наконец смог проговорить он.

— А это значит, что Грэгори Синклер обманул Вас. Никакого отношения он к этому дому не имеет и никогда не имел. Возвращайтесь с нему и разбирайтесь с ним. Хочу предупредить, что на территорию дома и тем более в дом я никого постороннего не пущу. Если постараетесь пробраться силой, мне будет искренне жаль этого бездумного смельчака. Дом так просто никого не пустит. И я еще приглашу стражу. Думаю, Вам не понравится, когда Вас сопроводят в участок.

Мужчина со злостью оглядел девушку, дом, стукнул по калитке своей тростью, потом развернулся и пошел к открытой коляске, которая дожидалась его возле дома Шолтона.

— Что будем делать? — спросила Дороти, которая стояла за спиной Виктории.

Вика развернулась к ней и тяжело выдохнула.

— Думаю, что нам следует ждать приезда дядюшки.

Она снова заметила в окнах соседнего дома Алонсию, которая наблюдала за происходящим. Вика давно задумывалась, как можно избавится от чрезмерного внимания соседки, которая очень любила подглядывать за ней через окна. Между их домами было всего около 8-10 метров и старая сплетница пользовалась этим. Закрываться от нее плотными шторами Вике не хотелось, в комнатах становилось сразу же темно. Она вспомнил, что в ее мире есть «односторонние» стекла и подошла к дому, приложила к стене руки.

— Дом, милый Дом! Ты можешь мне помочь?

И она рассказала ей, что хотела бы сделать. Снова почувствовала теплую волну, идущую от стен дома.

— Спасибо тебе!

Она чуть отошла от дома и увидела, как окна словно закрыты светящейся пленкой, через которую невозможно заглянуть во внутрь.

* * *

Виктория оказалась права. Примерно через месяц объявился дядя Грэгори. Он был разъярен и со всей силы стучал в калитку, тряс ее руками, требуя открыть и шипел, когда шипы розы кололи его до крови. Первой к нему вышла Дороти, которая по дороге схватила кочергу и размахивала ею, пока торопилась к калитке. Вика тоже поспешила за нянюшкой, чтобы предотвратить кровопролитие.

— А ну-ка быстро открывай, тварь такая! — кричал дядюшка, дергая калитку, не оставляя попыток ее открыть.

— Да как ты посмел явиться сюда? — кричала на него Дороти. — Испортил жизнь девочке и что-то еще хочешь? Я вот сейчас тебе башку проломлю, гад ты такой!

— Дороти, успокойся, — подошла к ней Вика, положила ей на плечо руку. — Дядюшка сейчас нам поведает, что привело его сюда. И не будет устраивать здесь цирк. Не так ли, дядюшка?

— А ну быстро открывай калитку, мерзавка, — ярился Грэгори. — Ты сейчас же напишешь мне бумагу на управление этим домом.

— С чего бы это? — Вика сделала удивленное лицо, что еще больше разозлило Грэгори.

— С того, что я твой дядя и имею право опекуна! И я получил титул, а ты никто, нищенка!

— Да вот на тебе, — Дороти свернула фигу и показала ее мужчине.

— Дороти, успокойся, я сама объясню дяде, какие права он имеет.

Она отодвинула женщину подальше от калитки.

— Вот что, дядя. Говорю первый и последний раз. Во-первых, это дом моего отца, остался лично мне после его смерти. В магистерии оформлены все мои права на этот дом. И никакого отношения ты к нему не имеешь. Во-вторых, я сейчас самостоятельная женщина и ни в каких опекунах не нуждаюсь. В-третьих, мне дарован титул виконтессы. Такой же, как и у тебя, дорогой дядюшка, — в последние слова она вложила всю свою неприязнь. — Так что советую убраться отсюда и никогда больше не появляться на пороге моего дома. Если ты не послушаешься меня, очень сильно пожалеешь. Я никогда не прощу, как ты разбазарил мамино наследство, как уничтожил все то, чего добился мой дед, как продал меня герцогу, как отрекся от меня там в церкви, пожелав никогда не видеть меня. Проваливай отсюда!

Мужчина стоял с ошалевшим лицом, не верил в то, что слышал. Если бы можно было, он сейчас задушил бы эту мелкую мерзавку, которая отказалась подчиниться его приказу. И расправился бы с этой старой клюкой, которая всегда вставала против всех его сделок, ругалась и требовала прекратить продавать наследство Эмилии.

Он давно проиграл все деньги, которые получил от герцога, только успел купить дом в прибрежном городе Бермене, надеясь заняться торговлей. Но его тяга к игре лишила его всех денег. Тогда он подписал купчую на дом, принадлежащий Виктории, когда проиграл тридцать золотых барону Харрингтону. Но тот вернулся и отобрал у Грэгори его дом, выставив на улицу ни с чем. Он ехал в Лардан с мыслью заставить племянницу написать доверенность на управление всем ее имуществом. Но эта девица стояла перед ним сейчас, отказалась пустить его в дом, а еще оказалось, что они с ней равны в титулах. Закон был на ее стороне.

Грэгори Синклер ничего не стал говорить, а бросил последний уничтожающий взгляд на женщин и ушел. Пока он добирался до дешевого трактира, в котором остановился вчера на ночь, уже знал как получить этот дом. У Виктории нет никаких родственников, кроме него, а о Дороти вообще не стоит и думать. Простая женщина, пришедшая в дом к его отцу проситься на работу и жившая с Викторией из его жалости, когда он полностью завладел имуществом своей покойной сестры.

* * *

— Вики, дорогая, ты не знаешь, что Грэгори будет