Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова Страница 12

И я мысленно тоже выдохнула: «Ура!» День казался бесконечным, столько всего пришлось сегодня пережить! Ничего, теперь высплюсь, приду в себя, и плечо перестанет болеть, а завтра начнется новая жизнь.

— А ты чего улыбаешься, Дейрон?

Я улыбалась? Серьезно? Я этого не поняла. Я поскорее сжала губы в тонкую линию.

— Тебе отдых пока не грозит, ведь ты единственная из группы умудрилась заработать штрафные баллы. Поэтому ты поступаешь в распоряжение кадета Фай для помощи на кухне! Все понятно?

— Да, — процедила я, вскинув подбородок.

— Я вернусь за тобой… Мишель, когда ее забирать?

Та самая светловолосая второкурсница, что приносила тарелки, пожала плечами, но потом ответила:

— Часа через три-четыре. Надо почистить картошку, вымыть столы и пол.

— Значит, через четыре часа.

Зараза! Гаденыш как есть! Я заметила, что и Лейс поглядывает на меня с ехидной улыбочкой. Он уже понял, что у командира я не в чести, и, наверное, скоро попытается отобрать звезду звеньевого.

Эфоры увели группы новобранцев, в столовой остались дежурные второкурсники и я, единственная из первогодков, кто умудрился получить штрафные баллы в первый же день.

Мишель сочувственно поглядела на меня.

— Пойдем, горюшко! Посажу тебя картошку чистить.

Кажется, кадет Фай не расслышала моего имени или не поверила, что я та самая Дейрон. Что же, пока она прямо не спросит, я не обязана ставить ее в известность.

Глава 12

Меня окружали четыре ведра картошки, передо мной стоял таз с очистками. Я очень старалась орудовать ножом пошустрее, но рана давала о себе знать, поэтому время от времени я, морщась, откладывала нож и разминала ноющее плечо. Дежурные быстро управились с уборкой и ушли, но Мишель, вздохнув, присела рядом и принялась помогать. Поняла, что иначе я и за четыре часа не управлюсь.

— Откуда ты? — спросила она.

Обычный вопрос, который задают всем новобранцам. О чем еще спрашивать? Я же от невинного интереса покрылась мурашками и малодушно ответила:

— Выросла в гарнизоне на границе. Отец был военным.

К счастью, кадета Фай ответ удовлетворил, наверное, она спрашивала лишь из вежливости.

— Слушай, а ты не знаешь, какие обязанности у командира звена?

У Мишель не было звездочки, но ведь она должна знать, чем занимаются командиры? Да и разговор можно удачно увести в сторону от скользкой темы. Девушка только теперь разглядела знак звеньевого у меня на воротнике и удивленно приподняла бровь.

— Да ты не так проста, как я погляжу, птичка-невеличка! А обязанности… Тебе выдадут инструкцию, но там ничего сложного, особенно у первогодков. В основном ты будешь следить, чтобы твои подчиненные в точности исполняли приказы эфора, отвечать за успеваемость, мотивировать и все в таком духе.

— И штрафовать? — уточнила я.

— В том числе, — кивнула Мишель. — Но ты не можешь назначать больше двух баллов штрафа за раз. Кто-то уже влетел?

Я пожала плечами, но предпочла промолчать.

— Самое неприятное: если твои что-то серьезное отчебучат, отвечать тоже тебе. Мол, не уследила. Могут и плетьми выпороть.

— Правда?

Я вскинула взгляд и уставилась на кадета Фай, ожидая, что она сейчас рассмеется и скажет: «Ага, попалась! Поверила!» Но она лишь успокаивающе улыбнулась:

— Такое редко случается. На моей памяти — ни разу.

Ну хоть это радует! Да и что нужно отчебучить, чтобы заслужить порку? И почему за чужой проступок должны наказывать звеньевого? Растеряв слова от негодования, я остервенело чистила картошку. От возмущения даже боль в руке отпустила.

— Ладно тебе, не пыхти! — Мишель шутливо подтолкнула меня плечом, отчего картофелина выпрыгнула из ладони и ускакала под стол. — Ты ведь из желторотиков Тайлера, он за своих бьется насмерть. Эфором он только в этом году стал, но всегда был звеньевым.

— Тайлера? — не поняла я.

— Ну да, Эйсхарда.

О, так у гаденыша есть обычное человеческое имя? Но мне без разницы, мысленно я уже утвердила для него прозвище — Лед.

«За меня он точно биться не будет!» — хотела возразить я, но вовремя прикусила язык. Да и не похож он на человека, который умеет заботиться о ком-то другом. Бессердечный, злобный, мерзкий!..

— Ему сейчас туго приходится, — продолжала Мишель, не заметив моей закушенной губы. К счастью, второкурсница смотрела на картошку, которую ловко чистила: раз-два-три, и клубень летит в ведро с водой.

— Почему? — по инерции спросила я. На самом деле мне плевать, что там за проблемы у гаденыша. Неуд схлопотал? Мизинчик ударил?

— Его семья пострадала в том последнем Прорыве. Три ближайших к границе города полностью разорены. Лифрей, Истэд и…

— И Сул, — шепотом закончила я.

— Вот, ты знаешь. Его родители погибли в Истэде, а сестра пропала без вести. Тайлер все еще надеется, что ее отыщут, но… — Мишель скорбно покачала головой. — Не только у него, конечно, потери в семье, но так, чтобы все умерли!

Я сидела, сгорбившись, не чувствуя рук и ног. Теперь понятно, почему он меня так люто ненавидит. До виновника Прорыва уже не дотянуться — полковник Дейрон в могиле — а вот дочь предателя под рукой! О Всеблагой, вместо учебы меня ожидает ад!

— Ты чего побледнела? У тебя тоже кто-то погиб там?

— Да, — тихо ответила я.

Я почти не обманывала. Правда, отец погиб не во время Прорыва, он был казнен позже на центральной площади перед дворцом.

Картошку мы дочищали в тишине. Мишель, решив, что я грущу, не лезла с расспросами, и я действительно горевала, но еще и не переставая повторяла мысленно один и тот же вопрос, на который никогда не получу ответа: «Отец, зачем? Почему ты это сделал?»

— Ну вот и все!

Кадет Фай бросила в ведро последнюю картофелину и с наслаждением разогнула спину.

— Можешь подождать Снежку у выхода, а я тут доприбираюсь.

— Да я помогу!..

— Иди-иди, птичка-невеличка, я ведь вижу, ты на ходу засыпаешь. Тайлер мог бы и не жестить сегодня, конечно. Что ты натворила?

— Проспала.

— Понятно. Ну, иди отдыхать. Рада была знакомству!

«Нет, не рада, — мысленно поправила я ее. — Просто ты пока не знаешь, с кем познакомилась».

За дверью столовой вместо эфора Эйсхард меня встречал кое-кто другой! Лесли!

Наверное, Лейс каким-то образом вернулся назад, сумев не заблудиться, и теперь подкарауливал меня в опустевшем холле.

Он отделился