Клеймо Солнца (СИ) - Анна Пауль Страница 12

Парень останавливается на достаточном расстоянии от меня, но его взгляд скользит по моему лицу прямо и откровенно. Мне хочется бежать и спрятаться от такого внимания, но я напоминаю себе, что это же Фортунат, и мне не стоит смущаться.

Он мягко улыбается, и становится так легко и спокойно, что, если бы кто-то спросил о моём прошлом или прошлом целой планеты, я бы вряд ли дала внятные ответы. Не то что о тоске, которую испытывала в Аметистовой аллее: сейчас она превращается лишь в смутное воспоминание. Здесь, на природе, которую я люблю, и рядом с Фортунатом, восхищённый взгляд которого порождает во мне трепет, время течёт медленно, а, может, вообще останавливается.

— Понимаю, — наконец говорит эдем, а я уже и не помню, на какой мой вопрос он отвечает, тем более, когда неторопливо делает несколько шагов ко мне.

Я гораздо ниже его и едва дохожу до плеча, поэтому запрокидываю голову, когда парень приближается.

— Твои глаза… — начинает он, но не отрывая взгляда, подбирает слова так долго, что я не удерживаюсь от того, чтобы не поддеть:

— Зелёные, как у всех.

Он закатывает глаза, но в этом нет раздражения, и я прикладываю к губам ладонь, скрывая улыбку. Но в этот же момент взгляд Фортуната перемещается на мои губы, а его рука нежно касается моей, отводя её от лица.

— Хорошо. Я скажу, — обещает эдем, и от его внезапного шёпота и пронизывающего взгляда я забываю, как дышать. — Ты смотришь на рассветы и закаты всегда влюблёнными глазами, с наслаждением слушаешь песню цикад в ночи, а когда молишься, твоё тело светится так ярко, словно это происходит впервые или, наоборот, последний раз в этой жизни. Когда авгуры у Цветного костра рассказывают легенды, или ты наблюдаешь за химерами, твои глаза искрятся. Ты умеешь получать удовольствие от момента, и мне безумно нравится это в тебе. Но вместе с этим… всегда таится какая-то грусть, пускай, светлая, но всё же… будто… тебе открыты некие тайны, о которых ты не должна рассказывать другим людям и вынуждена в одиночку нести на хрупких плечах этот груз.

Словно с трудом подбирая слова и наконец справившись с ними, Фортунат судорожно сглатывает. А я… Я с шумом выдыхаю, потому что до этого мгновения в полной мере не осознавала, насколько хорошо парень меня знает. Он прав во всём, кроме неких, только мне открытых тайн: хранить в секрете мне явно нечего.

«Кроме инсигнии за ухом», — ехидничает внутренний голос, но я забываю о нём, когда сильная рука нежно обвивает меня вокруг талии. Парень не прижимает меня к себе, но я сама не хочу отстраняться или отводить взгляд.

— А ещё твои глаза большие, выразительные и загадочно мерцают оранжевыми крапинками.

Фортунат обнимает меня крепче и чуть приподнимает, а в следующую секунду я стою на какой-то возвышенности, но даже её недостаточно, чтобы наши глаза оказались хотя бы на одном уровне: я всё равно чуть ниже. Но теперь наши губы оказываются ближе друг к другу. Гораздо ближе.

Я судорожно вдыхаю завораживающий аромат, исходящий от Фортуната. Раньше он ассоциировался для меня с детством, напоминал о побережье, свежем солёном воздухе на рассвете и закате, но теперь я чувствую ноты кедра и мха, которые до некоторого времени не замечала, а теперь понимаю, что именно они придают тягучей глубины аромату.

И вдруг меня озаряет: Фортунат пахнет, как океан.

Океан, скрывающий под своим спокойствием мощную силу, которую невозможно усмирить.

Океан, в который я беззаветно влюблена с самого детства.

— Ты же знаешь, что мои намерения серьёзные? — сдавленно шепчет Фортунат, а я невольно задерживаю дыхание, боясь сделать полноценный вдох, потому что аромат кружит голову. — Я готов и хочу объявить о своих чувствах Фракталу. Но должен знать, нужны ли они… тебе. Нужен ли я…

Откровенность его слов и беззащитность во взгляде заставляют меня задержать дыхание, а потом судорожно выдохнуть. Кажется, ещё мгновение — и наши губы соприкоснутся, но парень не шевелится, когда добавляет:

— Если тебе нужно время, я пойму.

Он так и не двигается, только его взгляд блуждает по моему лицу в поиске чего-то, известного лишь ему самому. Он действительно даёт мне возможность решить. Но всё, о чём я могу думать — это губы Фортуната, которые застывают совсем близко, и запах, что просто сводит с ума. Я несколько раз прокручиваю в голове слова, но не могу найти ни одну причину, зачем бы мне потребовалось время на раздумья. Глаза невольно закрываются, когда мы одновременно тянемся друг к другу…

Вдруг моё сердце болезненно сжимается от неприятного предчувствия.

Говорят, что люди, которые в паре играли в «поводырей» в детстве, даже вырастая, ощущают присутствие друг друга. Фортунат был моим «поводырём», но лишь иногда. Гораздо чаще я была «слепым» в паре с совсем другим человеком и сейчас с удивлением понимаю, что чувствую его присутствие прямо в эту минуту.

Я открываю глаза и замечаю за спиной парня движение. Сконцентрировавшись на деревьях, я различаю силуэт, который отделяется от теней и движется в сторону озера. Мне почти удаётся убедить себя в том, что показалось, но вдруг по Гористому венку разносится громкое низкое «трумб», напоминающее короткий рёв быка.

Мы с Фортунатом вздрагиваем и озадаченно смотрим друг на друга, прислушиваясь.

Тишину снова прорезает птичий крик: сначала негромкое, высокое «и», а потом гулкий мычащий звук. И так несколько раз подряд.

Крик выпи обычно слышится в сумерках и по ночам, иногда — утром. Но в дневные часы птица молчит, укрывшись в зарослях. Тем более сейчас не брачное время…

Догадка почти сбивает меня с ног, как слишком резкий поток воздуха.

С большим трудом я успеваю скрыть настороженность, чтобы она не отразилась на лице прежде, чем парень внимательно смотрит на меня, почувствовав мою внезапную отстранённость.

— Мне нужно время, — виновато сообщаю я, с болью наблюдая, как по лицу парня проскальзывают тени, в глазах отражается сомнение, а потом взгляд гаснет, но эдем всё же поступает так, как пообещал:

— Я понимаю и готов ждать.

Фортунат делает