Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер - Таня Драго Страница 11

Он позволил мне помочь ему встать, не отрывая взгляда от моего лица, словно видел меня впервые.

— Страх и давление, — повторил он задумчиво. — Да... возможно, ты права. Мой отец всегда говорил, что дар Радналов питается уверенностью и ясностью мысли. Что неуверенность и сомнения — его враги.

Я провела его к столу, где Нилли уже расставляла преображённые мной чашки.

— Не хотите ли попробовать вино, которое вы принесли? — предложила я с лёгкой улыбкой. — Думаю, оно стало значительно лучше.

Ринтан Карис кивнул, всё ещё оглядываясь вокруг с ошеломлённым видом. Нилли налила тёмно-красную жидкость в хрустальный бокал и подала ему.

Отец сделал глоток и замер, закрыв глаза:

— Великие драконы... Это "Слёзы Аракса"! Винтаж столетней давности! Бутылка такого вина стоит больше, чем всё, что осталось в нашей сокровищнице!

Он открыл глаза и посмотрел на меня с новым выражением — уважением.

— Ты действительно сделала это, Лиралин? Превратила дешёвое вино в "Слёзы Аракса"?

Я кивнула, гордясь своим достижением, хотя понятия не имела, что такое "Слёзы Аракса" и почему они так ценны.

— Да, отец. И не только вино. Посмотрите вокруг — всё это было создано с помощью дара за последние несколько часов.

Ринтан Карис медленно обвёл взглядом комнату, останавливаясь на каждом преображённом предмете. Что-то происходило с его лицом — оно словно омолаживалось на глазах. Морщины разглаживались, взгляд становился яснее, даже осанка выпрямлялась, возвращая ему хотя бы тень былого величия.

— Удивительно, — произнёс он, и в его голосе я услышала отголоски того, каким мог быть ринтан Карис до своего падения. — Твой дар... он исключительно силён, Лиралин. Возможно, сильнее, чем у кого-либо в нашем роду за последние сто лет.

Он отпил ещё вина, уже не залпом, как привык пить своё дешёвое пойло, а маленькими глотками, смакуя.

— Наш дар, — начал он неожиданно чётким голосом, — это не просто способность улучшать вещи, как многие думают. Мы раскрываем истинный потенциал того, что уже существует.

Он взял в руки одну из преображённых мною книг, любуясь её совершенным переплётом.

— Маги-созидатели могут создавать из ничего. Маги-разрушители могут обращать всё в прах. Но мы, Радналы... мы видим то, что уже есть, и помогаем ему стать тем, чем оно должно быть. В этом наш дар и наше проклятие.

Я слушала, поражённая тем, как точно его слова перекликались с моими мыслями.

— Как выявление сильных сторон проекта и усиление их... — пробормотала я.

— Что? — непонимающе переспросил ринтан Карис.

— Ничего, — улыбнулась я. — Просто... я вижу параллели с тем, как я... воспринимаю мир.

Отец смотрел на меня с возрастающим удивлением:

— Ты изменилась, Лиралин. Что-то в тебе... другое. Более зрелое, более уверенное.

— Возможно, — ответила я уклончиво. — Отвержение Латора... оно многое изменило во мне.

При упоминании имени дракона лицо ринтана Кариса снова помрачнело. Он тяжело вздохнул, поставив бокал на стол.

— Да... Латор Авельтан. Я должен был предвидеть его реакцию. Эти драконы... они так гордятся своей чистотой крови, своей силой. — Он поднял на меня взгляд, в котором теперь светилась искренняя печаль. — Я сожалею, Лиралин. Я подвёл тебя. Подвёл наш род.

Впервые я почувствовала что-то похожее на сочувствие к этому сломленному человеку.

— Возможно, всё к лучшему, — сказала я мягко. — Может быть, мне не суждено было стать женой дракона.

Ринтан Карис горько усмехнулся:

— Но без этого союза... без поддержки клана Авельтанов... Даже с твоим даром — слишком поздно. Латор Авельтан уже отверг тебя публично. Даже с даром ты теперь — отверженная.

Я выпрямилась, чувствуя, как во мне просыпается деловой азарт — тот самый, что помог мне вытащить из кризиса десятки компаний.

— А что, если нам не нужны драконы? — спросила я, наклоняясь к отцу. — Что, если мы можем использовать дар иначе — для восстановления благосостояния семьи?

Ринтан Карис нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Посмотрите на эти вещи, — я обвела рукой стол с преображёнными предметами. — Каждая из них стоит в десятки, если не в сотни раз больше, чем исходный материал. Мы могли бы создавать такие артефакты и продавать их.

Отец отшатнулся, как от пощёчины:

— Торговля? Радналы никогда не опускались до торговли!

— Времена меняются, отец, — твёрдо сказала я. — Лучше быть богатым торговцем, чем нищим аристократом.

Ринтан Карис открыл рот, чтобы возразить, но тут его взгляд упал на графин с преображённым вином. Он помедлил, затем медленно налил себе ещё бокал и сделал глоток, словно пытаясь найти в напитке ответ.

— Возможно... — сказал он наконец, и его голос звучал неуверенно, но уже без прежнего презрения, — возможно, ты права. Наши предки, конечно, перевернулись бы в гробах, но... — он обвёл взглядом обветшавшее поместье, которое даже мои преобразования не могли полностью скрыть, — но выбора у нас, похоже, действительно нет.

Я почувствовала прилив воодушевления. Он слушает! Он действительно рассматривает мою идею!

— Мы могли бы начать с малого, — продолжила я, развивая мысль. — Создавать уникальные предметы для избранных клиентов. Постепенно расширять производство. Возможно, даже открыть мастерскую в столице, где...

— Но есть проблема, — перебил меня ринтан Карис, и его лицо снова стало серьёзным. — По законам Атала женщина не может вести дела самостоятельно. Даже с твоим даром тебе потребуется мужчина-представитель. Формально это мог бы быть я, но... — он опустил взгляд, и в этом жесте я увидела осознание своей несостоятельности, — моя репутация уже слишком подмочена. Никто не будет вести дела с пьяницей, даже если он носит имя Раднал.

Я почувствовала укол разочарования. Конечно, в этом мире должны были быть свои средневековые законы. Было бы слишком просто, если бы мне позволили свободно развернуть бизнес. Но я не собиралась сдаваться так легко. В конце концов, в моём мире женщинам тоже приходилось преодолевать множество барьеров, особенно в бизнесе.

— Тогда найдём того, кто поможет нам обойти этот закон, — решительно сказала я. — Радналы всегда находили выход, не так ли?

Глава 4. И еще альфа-ящеры

Лучи рассветного солнца пробивались сквозь тонкие шторы, окрашивая комнату в нежно-розовые тона. Я проснулась раньше обычного — то