Продам жену, торг уместен - Диана Рахманова Страница 11

– Сложно спать, – сказал он, мрачно глядя на потолок, – когда собственная жена в одной ночной сорочке, вся теплая и шелковистая, закидывает на тебя ногу, руку и пытается вдавить в матрас. Всю неделю спать мешаешь – и еще в чем-то обвиняешь. Да мне памятник за выдержку положен!

– Я тебя не… – Я запнулась. Потому что формально он не врал. – Это… не по моей воле! Ты меня щитами прижимаешь!

– Амалия, – выдохнул он, – хватит прятать свои истинные желания. Твое тело, между прочим, само меня выбирает. Может, оно мудрее тебя?

– Прекрати! Не делай так больше!

Однако следующей ночью я снова оказалась в его объятиях. На этот раз совершенно запутавшись в одеяле и бессовестно прижавшись к его груди, словно сама искала близости.

– Признавайся. Ты решила, что проще родить мне наследника, чем собрать миллион? – прозвучал насмешливый, ленивый голос над моим ухом.

Я отпрянула, как от ожога, и в полусонной ярости выдохнула:

– Даже не надейся! Я никогда не рожу тебе ребенка. Ищи себе другую дурочку для размножения!

Улыбка мгновенно сошла с его лица. Он резко сел, светлая прядь упала ему на лоб.

– Почему? – спросил он низко, напряженно. – Что со мной не так?

– Не хочу это обсуждать, – буркнула я, чувствуя, как горло сжимается от обиды, от воспоминаний.

Я резко откинулась на подушку и попыталась отползти на свою сторону кровати. Но Кассиан схватил меня за лодыжку, дернул – и я скользнула по шелковой простыне, как игрушка, оказавшись под ним. В следующую секунду он уже нависал надо мной, поймав мои руки и прижав их к матрасу. В лунном свете, что лился через большие окна, его лицо казалось невыносимо отчетливым – холодным, почти незнакомым.

Он был зол – впервые за эти дни по-настоящему зол.

– Почему ты не хочешь от меня ребенка? Что, до сих пор недостаточно хорош? Высший титул магической аристократии, деньги, положение – тебе мало? Что тебе еще нужно, ненасытная Амалия?

– Да при чем тут твой титул и деньги?! – яростно выпалила я, оскорбленная до глубины души прозвищем.

Попыталась выбраться из-под него, но он лишь перехватил мои запястья, прижимая руки к матрасу. Мужчина без всякого стеснения устроился между моих ног, и это настолько меня ошеломило, что слова застряли в горле.

Его вес, запах, тепло кожи – все навалилось сразу, с оглушительной ясностью. И я – сжав зубы, с пылающими щеками – ненавидела себя за то, что дыхание у меня сбилось не от страха, а от… близости.

– Ты любила меня. Но вышла замуж за Ричарда, потому что у него были деньги. Ты сама сказала, что я недостаточно хорош для твоей семьи. Сейчас я на вершине, а ты все равно смотришь на меня как на грязь под ногтями! Объясни мне, Амалия, что со мной не так?!

Эмоции кипели внутри, от ярости к отчаянию, и обратно.

– Мне никогда не было дела до твоего состояния именно потому, что я любила тебя! – прорычала я в бессильной злости. – Вот только ты не любил! Хотел меня использовать, но не получилось, и теперь мстишь!

Его глаза расширились от удивления.

– Что за ерунду ты несешь?

– Весело было изображать влюбленного и смеяться надо мной? – Я едва сдерживала эмоции.

– Ты издеваешься? Кто тебе сказал эту чушь? Почему ты поверила какому-то чужому навету?

– Никто ничего мне не говорил! Я видела тебя с Виолеттой собственными глазами! Как ты тискал ее в классе! Слышала, как ты говорил, что я удобная партия, трамплин в высшее общество! Ненавижу тебя за это, Кассиан! Всем сердцем ненавижу! – Задыхаясь, я попыталась оттолкнуть Кассиана, но он лишь сильнее сжал запястья. И я сорвалась и закричала: – Слезь с меня наконец! Я никогда не рожу тебе ребенка, слышишь? Никогда не свяжусь с предателем!

Тяжело дыша, он резко подался вперед, словно желая доказать, что я неправа. Но вместо этого просто произнес с горькой усталостью:

– В академии была только ты, Амалия. Ни какой-то там Виолетты, ни мимолетных увлечений. Ты единственная.

– Своим глазам я верю больше, чем тебе, – прошептала я с надломом в голосе.

Горло сжалось, внутри было пусто, как после сильного удара в грудь.

– А зачем мне сейчас тебе врать? – тихо, без злобы, спросил Кассиан. – Я всего добился сам, без твоей семьи. У меня есть титул, деньги, власть. А ты уже моя жена, в моей полной власти. Скажи, Амалия, зачем мне сейчас врать?

– Чтобы отомстить! – выкрикнула я, не узнав собственного голоса. – Ричарду, мне… Я не знаю! Потому что можешь! Потому что хочешь причинить боль!

Он смотрел на меня так, словно я только что сорвала с него последний пласт веры. Я резко отвернулась, чувствуя, как предательские слезы потекли по щекам, впитываясь в простыню.

– Ты вообще ничего не поняла, – произнес Кассиан с горечью, от которой у меня перехватило дыхание.

Он шумно выдохнул, скатился с кровати и сел на край, опустив плечи. Некоторое время сидел, молча глядя в одну точку – и этот взгляд был тяжелее любого крика. А я… сдерживалась из последних сил, чтобы не разрыдаться.

Наконец он встал, резкими шагами прошел в кабинет через смежную дверь, захлопнув ее с гулким стуком. В следующий миг я услышала звон разбившегося стекла – и сердце сжалось от боли.

Я закрыла лицо руками и плечи задрожали от рыданий. Словно снова стала той самой девчонкой из академии, наивной и беззащитной, впервые столкнувшейся с предательством человека, которого любила больше жизни.

Глава 7

Кассиан так и не вернулся в спальню.

Ночь прошла беспокойно – я то и дело просыпалась, глядя на пустую половину кровати. На рассвете уже не выдержала и поднялась, чувствуя себя вымотанной, словно разгружала телеги с ингредиентами вручную.

Оделась строго и просто: закрытое летнее платье, воротник застегнут до подбородка, ткань жесткая – будто броня. Пусть хоть одежда защитит мое сердце от той боли, которую причиняли воспоминания и пустота в груди. Волосы – в тугой пучок, ни одной непокорной пряди. Минимум украшений. Ни следа той женщины, что еще ночью задыхалась от эмоций.

Сегодня я не имела права на слабость.

Слишком важный день. Слишком многое поставлено на карту. Поставка от горных лордов, запуск первой партии закрепителя, контроль за линией розлива – все должно было пройти безупречно. Я не могла позволить себе думать о чем-то, кроме работы.

На фабрику я приехала раньше обычного, избегая завтрака и, соответственно, Кассиана. Но едва я вошла