Кто такая Марта - Екатерина Началова Страница 11

Я удивленно покосилась на него.

Был в повозке? Так я не одна ехала?

— А ты, драный клюв, куда смотрел? — очередной выпад Тарана был обращен к Ворону.

— Я успел. А нянчиться с безмозглыми девками не нанимался, — резанул в ответ Стэк.

— Сам ты безмозглый! — обиделась я.

Стэк мне не ответил.

— А ну молчать!!! Я ща сам всем все сломаю! Каждому! Поговорите еще! — громогласно рявкнул Таран. — Рты заткнули!

Выговорившись всласть, дальше ехали в полном молчании. Случившееся толклось и перемалывалось внутри меня, как в ступке. И опасность, и крики, и эта гонка, те лица, и обида, и облегчение… Позже всех пришел страх, который осел на коже холодным потом, насквозь прошиб дрожью.

«Я ведь могла идти по той же дороге одна… — дошло до меня. — Могла ведь. Обошла бы их? Не факт… Получается повезло мне с этой помощью?»

Выходило, что так. Но никакие выводы настроения не исправляли. Наоборот, стало еще тоскливее. Еще и неизвестность подтачивала, подъедала язык, как соль, пощипывала. Но все молчали, молчала и я. В таком настроении все равно лучше не говорить, чем говорить. Что ни скажи, хорошего на языке не почувствуешь.

Как будто плохого было мало, зарядил дождь. Ехать стало совершенно невозможно и Таран остановил повозку. Спасаясь от дождя, мы залезли под навес с Сокуром и Тараном, там же молча пожевали сухого вяленого мяса. Таран хрустел морковью, и я не отказалась. Грубиян Стэк с нами не сидел и не ел, торчал где-то снаружи. Потом Сокур с Тараном уснули, развалив ноги, я тоже была бы не прочь, но лечь с мужчинами не могла. Пришлось сидеть в их ногах, да еще жаться, чтобы не касаться ботинок. Я пыталась дремать сидя. Дождь стучал по промасленному навесу гулко, часто, на досках было неуютно, а рядом с выходом, где я сидела, тянуло холодком и вездесущий дождь уже обмочил края досок. Я опустила голову на колени, пытаясь сохранить сухое местечко хотя бы частично, хотя бы внутри самой себя. Опасность путешествий в том, что ты просто не можешь все предусмотреть. Думаешь, что справишься за день, а застреваешь на неделю по причинам, о которых совсем не думал, даже предположить не мог.

Сколько будет еще причин? Я мрачно думала об этом, а потом мантрой ворочала внутри себя правила.

Помогать каждому. Не пользоваться Силой. Никому не говорить. И тогда все спутанное — распутается. И тогда — смогу. Стану.

Стэк, небось, обратился в птицу, и сидит себе вольно под веточкой. Я бы тоже обратилась, если бы умела… Но это мне не светило никогда, я же смесок, не чистая порода… Если Силу обуздаю, максимум, иллюзию могу… Была бы я как папа, давно бы зажгла огонь… Хотя, была бы, как папа, не оказалась бы тут, да…

Мысли текли бесконечно, как длинные-длинные косы, не распутать, веки немилосердно липли друг к другу, и я то, проваливалась в сон, то вздрагивала, вываливаясь оттуда. Навес дернуло, капли дождя скользнули внутри, осыпаясь на плащ. В повозку влез Стэк, мокрый до нитки. Я открыла глаз, посмотрела на него, столкнулась с тяжелым взглядом и скорее закрыла глаза. Как могла подтянула к себе ноги. Из-за Стэка стало еще холоднее и еще неудобнее, ноги-то девать некуда… Я помнила его «безмозглую девку». Зачем он пришел, сидел бы под веточкой, разве так не удобнее, если ты Ворон?

Сам безмозглый…

— Значит так… — перестав храпеть, Таран подал голос, и я вывалилась из сна, не понимая, пробыла я там мгновение или час. Стэка передо мной уже не оказалось, значит, сколько-то поспала. — Дело к тебе такое, Полянка… Слушаешь?

Голос Быка снова был умиротворен, добродушен и мягок. Отошел-таки.

— Слушаю, — подала я голос. Тот со сна нещадно хрипел. Задеревеневшая задница чуть не заскрипела, когда я пошевелилась.

— Слышала, что у верховного мага дочь пропала?

Сон слетел.

Таран и его шарф

Стэк

Глава 8. Дело такое

Сердце гулко дергало в грудной клетке, а я прижимала колени к груди, пытаясь скрыть это настойчиво-беспрестанное колочение. Вроде получалось. Дождь колотил снаружи в помощь, под навесом было темновато. Пошарив в углу, Таран аккуратно чиркнул огнивом и зажег фитилек свечи. Огонька оказалось достаточно, чтобы осветить лица. Сокур уже не лежал, а сидел, искоса периодически поглядывая в мою сторону. Огонь красиво подсвечивал его рыжие волосы.

Очень хотелось сказать, что о дочери верховного мага я не слышала, и вообще о ней понятия не имею, но я взяла себя в руки.

— Слышала. И что? — грубее, чем обычно произнесла я, цепляясь пальцами в предплечья. — О ней в каждом трактире спрашивают, надоели уже. Устала уже отвечать, что не видела. При чем тут она?

Таран почесал крупную шею.

— Ищет ее один… — неторопливо заговорил он. — Особенно старательно. Вот поступил заказ проверить, как он среагирует, если увидит.

— А я при чем?

— Подходишь под описание. Возраст такой же, род тот же, волосы только не того цвета, но не беда — парик наденешь. У нее рыжие волосы.

«Парик?»

Волосы аж приподнялись, хорошо, под париком этого никто не заметил. Я заморгала, представляя все сразу: как натаскиваю второй парик поверх первого, реакцию этого «одного» на Марту, то есть меня. От абсурдности ситуации хотелось и рассмеяться, и нахмуриться, и еще что-то, но за раз изобразить все эмоции я не могла, потому — просто нахмурилась.

В повозку молча подсел Стэк, опять мокрый до нитки, хоть выжимай. Весь дождь впитал. Снова устроившись напротив меня, он начал смотреть, я чувствовала, что на меня. Вроде стройный, молодой, а взгляд тяжеленный. У Сокура взгляд легкий, как бы щекочущий. У Тарана поосновательнее, но не страшный, а вот у Стэка… У него взгляд сразу с Ингея весом, будто бык сверху прилег и не заметил. Я поежилась, надеясь, что Ворон не читает мысли. Хотя не должен — иначе давно бы раскрыл. Внутри-то я себя Мартой называю…

— Не бойся, магиня, — глядя на мои сдвинутые брови Сокур улыбнулся. — С тебя только проходка в парике. А мы за реакцией клиента поглядим, только и всего.

Звучало совсем просто, даже не страшно.

— Только пройтись? И потом я свободна? — уточнила.

— Только пройтись. И — свободна, —