Поймать синюю птицу - Елена Быстрова Страница 11

Я чуть скривилась от воспоминаний. Смолкла. Неприятный ком подступил к горлу, от чего снова тяжело вздохнула.

– И что ты сделала? – в голосе мужчины появилась легкая хрипотца, вмиг взбудоражившая мой слух. Каким красивым, однако, может быть голос этого мужчины.

– А что мне оставалось делать? У меня есть гордость, между прочим. Видел бы ты выражение его лица, когда он включил свет, – усмехнулась и тут же гулко выдохнула. – Что я сделала? Сказала, что между нами все кончено. Оделась, забрала свои вещи и ушла. А на следующий день подруга сказала, что наша запланированная встреча не состоится, что у Алиши какой-то экстренный медицинский случай с вашим принцем, и той придется сопровождать его на Фергун. Вот меня и заклинило: тоже хочу на Фергун! Лишь бы подальше от Илия: так противно было от инцидента, что устроил мне жених. Бывший жених! – вмиг поправилась я. – Вот так я и залезла в галасеть, а от туда узнала, что вот-вот у вас состоится праздник, от чего еще сильнее захотелось приехать, чтобы развеяться.

Смотрю на Лимариуса, а ведь имя у этого рыжика тоже красивое, звучное. Поверил ли он мне? Сложно по нему сказать. А ведь я, можно сказать, говорила правду.

– Ты зачем птиц рисовала?

– А что, тебе они не понравились? Красиво же получилось, – произнесла, но Лимариус молча ждал однозначного ответа. – Ладно, хочешь знать, зачем я рисовала птиц? Так уж и быть, расскажу. Синие птицы олицетворяют счастье. Когда-то давно, одна женщина – моя воспитательница, рассказала, что в ее мире есть такая красивая легенда, что если поймать синюю птицу, то можно обрести настоящее счастье. А я очень хочу быть счастливой. Вот и провела своеобразный ритуал.

– Своеобразный ритуал. И для него ты нарисовала двадцать четыре птицы? Почему не двадцать пять?

Вот же, Рыжик, надо же, подсчитал. Я пожала плечами, выдавая ему:

– Краска синяя кончилась.

И это было правдой, на птицу, что рисовала у дворца, мне едва ее хватило.

– Повторяю вопрос, зачем ты рисовала птиц? – в его голосе на этот раз раздались нотки строгости.

– Я же уже ответила. Я хочу немного счастья.

– И для этого «немного», ты нарисовала столько птиц? – а ведь скептицизм так и светится в его взгляде. И вот как убедить этого калитианина?

– Ну, хорошо. Я хочу много счастья, этот ответ тебя устраивает? – смотрю в его глаза, и вижу, что не устраивает.

– Почему ты рисовала их глубокой ночью?

– Так это же и ежу понятно! Чтобы никто не мешал. Ну и, чтобы никто меня не засек, и не пришел в мою спальню выяснять, зачем я птиц рисовала, – сейчас выдержка начала пошатываться уже у меня.

– Зачем ты нарисовала птицу на аллее императорского дворца?

– Зачем, зачем, – я чуть передразнила Лимариуса, прежде чем ответить: – Я очень хочу попасть в императорский дворец на праздник. Но кто же меня туда пустит?

– Зачем ты хочешь попасть в императорский дворец? – вот же, никак не угомонится со своими «зачем».

Я смотрю на него – красив рыжий калитианин. Прикусила губу. Пришла-таки шальная мысль, а получится ли у меня ее раскатать? Если бы Рыжик только подписался взять меня с собой. Может, и подругу увижу, а может, и поговорим с ней. А для этого необходимо, чтобы этот умный калитианин поверил в искренность моих чувств.

– Ты не поверишь.

– А ты постарайся.

Я снова, нервно покусывая губу, смотрю в его глаза – огненные глаза и такие же огненные волосы у него… Вот только холодом от них так и веет. Интересно, а этот ледышка хоть когда-нибудь бывает теплым? Умеет ли он улыбаться от всей души, чтобы радостью светились глаза?

Признание всегда дается трудно, ведь при этом ты открываешь душу другому человеку и не знаешь, зацветет она после твоего откровения или ее обольют грязью. Вот именно так я старалась сейчас себя вести, чтобы мужчина напротив чувствовал частичку моей неуверенности, смущения и растерянности.

– Из-за тебя, Лимариус.

Он вопросительно вздернул бровью.

– Там, на крейсере, ты взглянул на меня и зацепил. Ты мне очень понравился. Правда.

Он усмехнулся. Какое-то время молчал и всматривался в мои глаза. Я выдержала его взгляд, ведь если уберу свой, то признаюсь во лжи.

– А мне видится, что ты просто хотела посмеяться, не получилось надо мной, так смеялась над даном Авириусом.

– Все это было сделано лишь для того, чтобы привлечь твое внимание, даже Алишу подговорила, помочь мне. Но ты даже не взглянул больше на меня. Скажи честно, я тебе не нравлюсь?

И снова этот оценивающий взгляд.

– Ты красива, Лаура, и ты это прекрасно знаешь.

– Знать одно: я могу быть уверена, что нравлюсь илийцам, но ты калитианин, – смотрю на него, а он молчит. И что у него сейчас в голове совершенно не понятно, но мне нужно продолжать, раз затеяла этот разговор: – Просто скажи, у тебя уже есть девушка или спутница жизни?

Лимариус продолжал молчать, задумчиво рассматривая меня. Мне даже показалось, что в его взгляде проскользнула снисходительность и сочувствие. И мне это не понравилось. Но надо дожимать до нужного мне ответа. Если я ему не нравлюсь, это еще не значит, что я не попаду в императорский дворец!

– Прости, не мое это дело, – я заметно стушевалась и отвела взгляд, глубоко вздохнула, и рвано выдохнула, и тут же посмотрела в упор. – Ты на праздник пойдешь с ней?

Мужчина точно отмер, усмехнулся и медленно покачал головой.

– На празднике я буду один.

На моем лице расцвела радостная улыбка.

– Вот! – воодушевленно воскликнула я. – Возьми меня с собой. Ты не пожалеешь! Я прекрасно танцую, тебе будут завидовать все! А меня ты этим сделаешь очень счастливой. Прошу. Пожалуйста.

И тут он достает из ножен огромный такой ножичек, вызывая во мне подсознательный ужас. Вмиг я собрана и серьезна, готова оказать сопротивление. При этом я понимала, что противник передо мной очень сильный. И если он захочет меня убить, то я не смогу ему противостоять должным образом, сидя закутанной в одеяле.

– На что ты готова пойти, чтобы оказаться в императорском дворце?

– Что ты намерен сделать?