Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит Страница 11

Мне было всё равно. Просто хотела, чтобы меня оставили все в покое.

Фива повернула мое лицо к себе, взяв мои пальцы в свои руки, серьезно посмотрев на меня и тихо произнесла:

— Нельзя так, девочка слышишь… — сильнее сжала в своих руках мои ладони. — Погубишь себя!

— Да плевать мне, неужели не ясно? Если умру — только счастлива буду.

Я выдернула руку и отвернулась от нее. Мягкие заботливые поглаживание по голове:

— Иштар лично пришел ко мне, Амара. Может, он не так плох, как тебе кажется, может, приживетесь, кто, если не он? — она продолжала выливать на мои еще не зажившие раны горячую лаву, будто знала, как лучше для меня и для всех. — Без эрна тебя свои же и погубят, и не посмотрят, сколько добра ты сделала для них…

Я резко повернулась к женщине и рявкнула ей прямо в лицо:

— Трэпт, какое тебе до меня дело?! Уходи! — голос дрожал, а глаза жгло от слез.

Вместо ответа Фива обняла меня. Просто порывисто прижала к своей груди, как это делает любящая мать, утешая свое дитя. Она знала, что все слова, которые я произносила, были скрытой мольбой о помощи. Она уложила мою голову на своё плечо и тихо сказала на ухо:

— Поплачь, девочка, пусть слезы облегчат твою душу.

Я больше не могла терпеть, спрятала лицо в своих ладонях и беззвучно разрыдалась. В любой другой ситуации я бы стерпела, но сейчас у меня не оставалось сил. Фива гладила меня по спине, мягко покачивая из стороны в сторону.

— У брата все хорошо, он присматривает за мальчишками, хоть появляться твой главнокомандующий ему там и не разрешил, но он все равно наведывается к ним, — отодвинув от себя, она мягко мне улыбнулась, пока я вытирала свое лицо от слез. — Это он просил передать тебе, — в мою ладонь она вложила кольцо брата.

— Но…

Не дав мне закончить, она сказала:

— Амара, ради Камаля не блуждай во тьме, не дразни ее своим рвением к ней, ты можешь заблудиться в ее сумрачном чертоге и раствориться там навсегда. С тобой брат. Всегда помни об этом, смотря на это кольцо.

Я снова разревелась, обнимая рядом сидящую женщину:

— Я так скучаю по нему, спасибо, Фи!!

— Ну вот, опять за свое, — недовольно фыркнула Фива. — Вот же упрямая! Фи-ва, неужели так сложно произнести всего четыре буквы?!

Вымученно улыбнулась ей, поцеловав женщину в щеку.

— Поешь, Амара и не давай им себя сломить, — теплая мягкая ладонь коснулась моей щеки.

Кивнула ей, больно закусив губу.

— Мне пора… — она печально посмотрела на дверь моей спальни. — Восстановишься — приходи, Иштар разрешил тебе приходить в нашу таверну, — она игриво подмигнула мне, поднимаясь с кровати и, поправляя светло-коричневое платье, двинулась к массивной двери, но прежде чем успела выйти, проход загородил Иштар.

Фива беспокойно обернулась ко мне, с моего лица вмиг слетела слабая улыбка. Он ее пропустил и только потом зашагал ко мне.

— Не будешь есть, я накормлю тебя сам! А вот как я это сделаю, тебе не понравится. Это нужно тебе, а не мне, не заставляй меня напоминать тебе о своем брате. Не будет тебя — не будет его. После секундного молчания, добавил: — С этого дня, будешь есть только в обеденном зале.

С этими словами он покинул мои покои, а мое сердце продолжало выпрыгивать из груди и никак не спешило успокаиваться.

Глава 11

Кареглазая девушка, чьи щеки вспыхивали огненными пятнами при одном только взгляде на своего господина, хотела помочь мне одеться, но я ее прогнала прочь. Она вызывала у меня необъяснимое раздражение, несвойственное мне.

Сполоснув длинные волосы ароматной водой, подошла к зеркалу, из-за моей глупости на меня теперь взирала девушка, под глазами которой пролегли глубокие тени, а высокие скулы выделялись четкими линиями на некогда здоровом смуглом лице.

Дверь в спальню приоткрылась, впуская высокого мужчину в коричневом балахоне.

— Почему вы прогнали служанку? — без удивления спросил Рашит у меня.

Перед глазами стало темнеть, и меня резко повело в сторону, он успел подхватить.

— Вы сильно истощены. Внизу все собрались и ждут только вас.

— Все? Почему нельзя поесть здесь, зачем я ему там? — опустилась с его помощью на кровать.

— Вы его жена, — припечатывает мужчина.

Только при упоминании об этом меня начинало мутить.

— Вам нужно показаться там, если не сделаете это сейчас, потом будет поздно, — спокойно отвечает мне раб.

Но раб ли?

— Зачем ты помогаешь мне?

Он только безразлично пожимает плечами:

— Моей заслуги здесь нет, на все воля хозяина… так почему вы прогнали служанку?

— Она раздражала меня, — резко ответила ему.

Он кивнул, а на его лице дрогнула улыбка. Сил на препирательство с ним у меня не осталось, как и спуститься вниз тоже.

— Положите это под язык, у вас появится немного сил.

Сделала, как он говорит, взяв маленький травяной леденец коричневого цвета.

— А теперь выберите, в чем спуститесь в зал. Он разложил передо мной три платья, что все это время болтались на сгибе его локтя: роскошное белое платье, вышитое золотыми нитками; черное, усыпанное крошкой драгоценных камней и последнее рубинового цвета.

— Это его рук дело? Кем я выйду из спальни? — недовольно смотрю на мужчину, тот медленно кивает мне, сцепив перед собой руки в замке.

Черный — траурный цвет для женщин этих мест, но наряды этого цвета они могут носить и без печальных событий в их жизни, а вот рубиновое платье будто сделано для свадебного ритуала. Белое — для наложниц, прошлась по нему рукой, прикрывая глаза.

— Белое я не надену, можешь забрать, а над другими мне нужно подумать. Дай мне немного времени.

— У вас пара минут, сделайте правильный выбор, — сказав это, он отошел к окну.

Я могу надеть черное платье, показав ему, что готова бороться, идти до конца, но выиграю ли я, открыто противостоя ему? Имеет ли смысл усложнять себе жизнь и что-то доказывать? Рубиновое… что я этим покажу ему? Что готова быть с этим животным?! Нет, рубиновое я не надену.

Поднимаюсь с кровати.

— Какое платье, госпожа? — обернулся ко мне Рашит.

— Черное.

Он хитро посмотрел на меня, прищурив глаза, а потом просто вышел из спальни, оставив открытой дверь. Поспешила закрыть за ним дверь, чтобы не зашел тот, кого я хотела бы никогда не видеть в этих покоях и застыла на месте, услышав заливистый смех своей бывшей подруги, что спускалась в обеденный зал с кем-то из девушек.

— Как