Наталья Косухина - И замкнется круг Страница 11

― Я в удивлении посмотрела на Калеба, что совершенно растерянно смотрел на коллегу и не знал, ни что делать, ни что сказать.

― Вы уволите ее?

― Нет. Насколько я знаю, в Лемнискату довольно приличные декретные.

― Тогда почему вы решили, что все плохо? У вас ведь остается ваша жизнь, только она немного изменится. Появится ребенок, это же прекрасно! Или вы решили избавиться от него?

― Нет! ― горячо воскликнула женщина.

― Тогда вам не о чем жалеть. А эмоции… С ними вам помогу я.

И, положив руки на плечи Амелии, я начала перетягивать на себя ее страдания, врачевать ее душу.

― Необыкновенно! ― выдохнула моя пациентка. ― Как же повезло творцам вашего филиала, что у них есть вы!

― Рада, что смогла помочь, ― неловко выдавила, чувствуя взгляд Калеба.

― Но как же тяжело вам самой. Такое сложно даже представить, ― добавила женщина.

― Действительно, сложно, ― обронил Родригес.

Я невольно покраснела. Он знает, каково это. Многие годы он часто делил мое состояние на двоих…

― Амели, если ты хочешь, чтобы тот… сомнительный мужчина был с тобой, мы можем этому поспособствовать.

― Что, доставите мне его с бантиком? ― хмыкнула женщина.

― Да. Может, не совсем здоровым, но он будет рядом с тобой и будет заботиться о семье.

― Нет, не нужно. Ведь я буду знать, что он не по своей воле рядом. Нет. Спасибо, Вера, мне теперь намного легче. И, думаю, меня отправят домой, да? ― посмотрела она на Калеба.

― Увы. В таком состоянии ты не сможешь нам помочь.

― Я уже договорилась, у вас вечерний рейс. Секретарь на ресепшене проводит вас в комнату отдыха и снабдит всем необходимым. Вещи из гостиницы доставят.

― Спасибо.

Еще раз просканировав состояние женщины, я кивнула и отправилась вниз, Родригес вновь следовал за мной.

― Когда мы поедем в… резиденцию? ― раздалось сзади.

― Сейчас, ― просто ответила я. ― Я лишь загляну к себе, чтобы захватить куртку.

― Я тоже должен одеться, у вас очень холодные зимы.

Смотря вслед недовольному гиганту, не смогла сдержать улыбки.

Уже через час мы расположились на заднем сидении машины, которая несла нас над заснеженными просторами вперед.

― Мы сможем там поговорить с глазу на глаз?

Теперь я вздрогнула от неожиданного мысленного вопроса.

― Не уверена. Ты просто не представляешь, какие они шумные, ― и я вздохнула.

― Не представляю. Я сирота.

Испуганно взглянув на мужчину, попыталась извиниться.

― Не надо. Ты же знаешь, я не переживаю об этом.

Вспомнив наше общение, тихо заметила:

― В детстве переживал.

Он махнул рукой.

― Когда это было!

Я смотрела на сидящего рядом со мной мужчину и поражалась его внешней мощи, его внутренней силе и абсолютному спокойствию. Очень уравновешенный и здравомыслящий человек.

Между нами разница в возрасте около пяти-шести лет, но рядом с ним я чувствую себя словно маленькая девочка рядом с опытным дядей. Он ― скала, способная защитить от всего.

Его жене очень повезет.

― О чем ты думаешь?

― О тебе.

― Поделишься мнением?

― Нет.

― Так я и думал, ― огорченно вздохнул Калеб, а я, наблюдая, как мы снижаемся, не смогла сдержать улыбки.

В дверь родного дома стучала нерешительно, не зная, чего ждать. За Родригеса я боялась и очень. Моя сумасшедшая семья могла кого угодно напугать. И когда дверь распахнула мама и мне стал слышан детский визг со второго этажа, я обреченно вздохнула.

― Добрый вечер, мама.

― Здравствуй, дочка, ― кивнула мне родительница, уставившись за мое плечо. ― И вы, молодой человек, тоже здравствуйте.

Калеб, настороженно поглядывая на маму, зашел.

― Представишь нас?

― Конечно, ― я нервно заправила волосы за уши. ― Мама, это Калеб Родригес, творец первой степени Западной корпорации. Калеб, это моя мама Ксения Разинская.

― Очень приятно, ― пробормотал мой спутник.

― Мне тоже. Я очень надеюсь, что вы защитите мою дочь?

― Мама!

― Я постараюсь, даю слово, ― совершенно серьезно ответил гость.

― Вот и прекрасно! Мы скоро садимся ужинать, полагаю, вы присоединитесь к нам? Вам надо лучше питаться, вы очень худой.

И, развернувшись, мама направилась в сторону кухни, а мы с Калебом остались растерянно рассматривать его тушку.

Как мужчина под два метра ростом, шириной в плечах с хороший шкаф и весом более ста килограммов может быть худым? Безусловно, он не толстый, но гора мышц не может похвастаться худобой.

Только шокированный мужчина разделся, как в холл вышли бабушка и дедушка.

― Калеб, позволь… ― начала я.

― Я Анастасия Фордайс, а это мой муж Редклиф. Мы с нетерпением ждали тебя, нам предстоит долгий разговор.

Родригес вопросительно на меня покосился, и только я хотела хоть что-то пояснить, как в холл вышел папа с книгой в руках. Оторвавшись от нее, он сам подошел и представился гостю.

― Позволь выразить тебе свое сочувствие в связи с тем, что тебе предстоит весь вечер общаться со старой грымзой, ― заметил отец и снова скрылся в библиотеке.

― Это кто тут старый? ― уперла руки в бока бабушка. ― Ты себя-то в зеркало видел, очкарик?!

Настя действительно, несмотря на то что была вдвое старше отца, выглядела намного младше. А дедушка, обхватив свою супругу за талию, только тихо посмеивался.

― Думаю, нам лучше пройти в гостиную… ― начала я, но меня снова прервали.

В холл выбежала детвора и при виде Калеба восторженно застыла. Оценив ситуацию, я решила, что с ними ему сейчас будет безопаснее, поэтому сделала ход конем.

― Дети, это Калеб и он владеет многими боевыми искусствами. Уверена, он не откажется с вами поиграть.

Гость удивленно посмотрел на меня, но буквально через секунду детвора облепила его и утащила в неизвестном направлении.

― Вера!

Посмотрев на бабушку, я удивленно приподняла брови.

― Как долго ты с ним знакома?

― Часов шесть. А что?

― Ты меня обманываешь!

― Нет, ― покачала я головой.

Пристально всмотревшись в мое лицо, Настя поджала губы и заметила:

― Правду говоришь. Странно.

― Это хорошо, что они поладили, им придется многое пережить вместе, ― заметил дедушка, увлекая Настю в сторону гостиной.

А я отправилась разыскивать Родригеса, чтобы не дать детям его замучить, и потом посвятила полвечера попыткам оградить его от своей семьи. В итоге, когда мы садились ужинать, Калеб посмотрел на меня через стол и в голове раздался его голос:

― Меня еще никто так самоотверженно не защищал. Я тронут.