Драконья сталь - Ная Геярова Страница 10

— Но до испытания слишком мало времени, всему не научат, — сказала синеглазка.

Вскоре рядом с нами уселись и другие девчонки, и мы возбужденно обсуждали предстоящие дни.

В другой стороне помещения точно так же собрались парни.

Уже стемнело, когда в казарму вошли двое поварят, неся корзины. В одной — свежие булки, в другой — бутылки с компотом.

Все тут же вскочили. Мы с утра ничего не ели, поэтому с жадностью хватали булки, бутылки и усаживались обратно, продолжая прерванный разговор.

Никто даже не обмолвился и не возмутился, что, кроме этой еды, нам больше ничего не дали.

Все просто ждали завтрашнего дня и начала наших первых тренировок.

Глава 7

Подъем был ранним.

Комната гудела ворчанием: кто-то зарывался обратно в одеяло, кто-то тихо стонал, всерьез надеясь, что есть еще пара минут для сна.

Я же, едва услышав резкий звон металлического гонга, мгновенно проснулась.

В прошлом — моем будущем — мне доводилось вставать и раньше. Иногда даже без предупреждения.

И пока остальные еще боролись с одеялами и протирали глаза, я уже вскочила.

— Вставай, ты чего лежишь? — прошептала синеглазка с соседней циновки, расталкивая свою соседку. — Хочешь, чтобы выгнали, как ту белобрысую?

— Ой, из-за опоздания не выгонят, — зевая, протянула соседка.

— Выгонят, — уверенно сказала я, подходя к синеглазке. — Пошли. Сейчас каждый сам за себя. Задержишься — вылетишь вместе с ней.

Обе девчонки тут же подскочили.

Спустя несколько минут мы вывалились в коридор — все в одинаковых серых рубашках и штанах. Распорядительница быстро глянула на нас и направила в умывальную комнату, и уже там кто-то из девочек удивленно буркнул:

— А разве душевая с парнями не раздельная?

— Видимо, нет, — отозвалась другая, косо поглядывая на то, как в раздевалке растерянно топчутся парни. — Здесь одна душевая — общая.

— И воду, кажется, забыли подогреть, — донеслось из дальнего отсека.

Помещение тут же наполнилось хоровым визгом.

Девочки повыскакивали из-под воды в чем мать родила — прямо в раздевалку. Но тут же столкнулись с ледяным взглядом распорядительницы, стоявшей у двери, словно часовой, с руками, скрещенными на груди.

— Моемся, — коротко сказала она. В ее голосе не было ни капли сочувствия, зато на губах — все та же язвительно-глумливая ухмылка. — А остальные чего стоят? Примерзли к полу? Раздеваться и в душ — у вас десять минут!

Это уже было обращение к парням.

Никто не рискнул спорить. Мальчишки начали торопливо раздеваться, пряча взгляды. А потом, прикрывая достоинство руками, понеслись мыться. Девочки переглянулись, дождались пока все парни покинут раздевалку, быстро скинули одежду и юркнули по душевым кабинкам.

Я не произнесла ни слова, разделась, бросила свои тряпки на лавку и вошла в свободную кабину, вставая под поток. Ледяные струи обжигали кожу, словно иглы. Что ж, и не такое проходили. Помнится, в горных озерах купались — смывая кровь.

Мыло скользило по пальцам, вспенивая воду, которая тут же стекала в металлическую решетку на полу.

Кто-то по соседству чихнул. Кто-то выругался сквозь зубы.

Обмылок выскользнул у меня из рук, отскочил, будто живой, и скрылся в углу. Пришлось наклониться и подобрать — другого, я так понимаю, мне не выдадут, пока этот не закончится.

Мылась быстро. Когда чистила зубы, чувствовала, как щетка начинает дрожать в руках. Но все равно закончила, сплюнула и выскочила из душевой, стуча зубами.

Да, пожалуй, горные озера по сравнению с этим казались парным молоком. Такое ощущение, будто они туда лед добавили.

Закуталась в тонкое полотенце. Хотя толку от него было мало — оно совсем не грело. А в раздевалке было прохладно: каменные стены, влажный воздух и сквозняк, гуляющий между скамейками, не оставляли ни шанса хоть как-то согреться.

Натягивала на себя вещи трясущимися руками. Шнуровка на сапогах запуталась, но я все же справилась.

Волосы стянула в хвост, не заморачиваясь — не до красоты. Лишь бы не капало за шиворот.

Когда мы вернулись в казарму, нас уже ждал завтрак — снова булки. Но на этот раз с тонким, почти прозрачным куском мяса внутри. На каждого — одна булка.

Рядом — миска с ломтиками запеченной тыквы и алюминиевая кружка с компотом, на вкус — просто чуть теплая вода с легким привкусом фруктов.

Мы ели молча. Но никто не возмущался. Жевали быстро, почти не ощущая вкуса — лишь бы побыстрее закончить.

Но доесть многие не успели — в казарму снова вошла Айтора и, не глядя на нас, гаркнула:

— Всем стройся! И за мной!

И не дожидаясь ответа вышла.

Все еще не согревшись, мы выскочили на улицу — прямо в осенний, стылый воздух.

Выданная форма тоже не грела. Мы, сбившись в нестройную толпу, поспешно выравнивались, толкаясь плечами. Кто-то рядом отстукивал зубами, кто-то просто трясся.

Айтора обошла шеренгу, поморщилась, окидывая нас взглядом, и указала на аллею:

— Шагом марш!

И мы пошли. На плац.

Там нас уже ждали. Вернее — ждал. Илисар. У меня на сердце потеплело.

Распорядительница выстроила нас перед ним и только тогда отошла в сторону.

— Я ваш ротный инструктор и куратор, — начал Илисар. — Отныне — и на ближайшее время — я для вас друг, брат и отец родной. Звать меня можете наставник.

Он выдержал паузу.

— Сегодня у вас было непростое утро. И я вижу, что многие трясутся от холода, а может от страха перед неизвестным будущем. Поэтому помогу вам. Три круга вокруг центрального здания Академии вполне вас согреют и развеют сомнения, — сказал Илисар и указал на аллею, ведущую вокруг главного здания. — Вчера вас разбили на группы. Так что во время пробежки соберитесь каждый в свою. Группа, которая придет первой в полном составе, получит бонус, плюс десять минут сна завтра утром. Ну а те, кто окажется последними получат дополнительное задание. Бегом марш!

И мы сорвались с места.

По пути пытались вспомнить, кто в какой семерке. Это было проблематично и сильно тормозило бег. Все переговаривались между собой, стараясь вспомнить, кто с кем.

На аллеях, хоть и было раннее утро, то и дело встречались старшие курсанты. Кто-то — с книгой в руках. Кто-то — отрабатывал утренние