Искра Найеры. Мы тебя помним - Магда Макушева Страница 10

“Все как ты просила. Никаких психотоников,” — раздался в голове голос Хоши.

“Ах ты гадкая продажная жужжалка,” — подумала я гневно — “Ведь именно после принесенного Хоши субконцентрата все и началось”.

От злости я сжала кулаки и стиснула челюсти. Да я этот мерзкой инсекте все жвала пообломаю!

— Что такое, Иви? — сонно произнес Кестор, зарываясь носом в мои волосы.

— Ничего, — соврала я. — Мне просто нужно в санблок.

— Ты подумала над тем, что мы предложили? — продолжил найер.

“Мы хотим, чтобы ты полетела с нами, искорка. Мы тебя нашли и теперь никуда не отпустим”.

— Вы слишком торопитесь, Кес, — помотала я головой.

— Это не так, Ивия. Мы понимаем, что предлагаем. И делаем это потому, что наконец-то нашли тебя. Именно тебя. Единственную. Нашу.

Почему-то захотелось плюнуть на все и согласиться.

Скажете, что я безрассудная и авантюрная, да?

Что я вот так верю мужчинам, которых только утром смогла нормально разглядеть?

После одной-единственной, пусть и безумной и яркой ночи?

Просто мне с ними так... спокойно и правильно.

Так... удивительно хорошо, что самой не хочется их отпускать.

И дело не в сексе, а в чем-то другом, более сложном и завязанном не просто на желаниях тела.

Что-то от звука их голоса, от их касаний, взглядов, запахов и вкуса кожи загорается внутри меня, подобно солнечной звезде, и горит-горит так ярко, что я почти задыхаюсь от этих ощущений.

Покой. Безопасность. Доверие. Надежда.

Они мне нравятся, правда. Они оба очень мне нравятся.

Так хочется, просто невыносимо хочется остаться с ними. Стать ИХ женщиной не только этой ночью.

— Пойти с тобой? — ласково спросил мужчина, проходясь шершавой ладонью по моей талии.

Я понимала, что найер в обычной жизни совершенно неласковый, не мягкий и не милый.

Чувствовала, что он может быть жестоким, грозным, грубым и опасным.

Вся его нежность и мягкость предназначаются мне одной. Он сейчас открыт и искреннен. Это не игра и не просто желание снова добраться до моего тела.

Понимать это было так... приятно и желанно...

— Не стоит, — отмахнулась я, понимая, что если он ко мне присоединится, то это снова закончится очередным чувственным полетом к звездам, к которому я пока не готова. — Ты мне скажешь, почему я искорка, и о какой искре вы говорили вчера перед...

— Скажем, — пообещал Кестор. — Вернется Рид, и мы обязательно тебе скажем, Иви. Иди уже, иначе я точно тебя никуда из этой кровати не отпущу.

***

— Сколько, Хош? — я лениво оперлась о стену возлу двери нашей с подругой комнаты, наблюдая, как собирающая пожитки ксилианка подпрыгнула от неожиданности.

— Ох, дорогая, ты пропала, а я так волно...

— Я спрашиваю, сколько стоят четыре цикла нашей дружбы, которые ты спустила в утилизатор? Сколько она тебе заплатила, Хоши? — оборвала этот поток притворной заботы.

Пришлось сбежать от найеров, пока Кес ушел в душ.

Я пообещала себе, что вернусь к мужчинам, когда решу один важный для себя вопрос с женщиной, которая ради выгоды предала мое доверие и дружбу. Продала меня, опоила и фактически передала в руки зоотарцам.

“Нет, просто... Со мной должен был связаться кое-кто. А, неважно...”

Сколько я стою, Хоши Жесткокрыл? Ну, давай, поделись со мной этой неприглядной и горькой правдой.

— Иви... — застрекотала инсектоида.

Но быстро прикусила язык, наткнувшись на мой звереющий взгляд.

Хорошая девочка Иви закончилась, милая. Честно сказать, и хорошей она не была никогда, потому что Сиг взращивает совершенно иных женщин. Сильных, резких и бескомпромиссных.

Сиглеи не церемонятся с врагами и предателями. Они с ними расправляются самым жестоким образом.

Я всегда старалась быть тихой и неконфликтной. Дружелюбной и понимающей. Я старалась максимально отринуть свое происхождение, показать, что, даже имея волосы яркой фиолетовой окраски, женщины могут быть иными.

Кто-то принял это за слабость?

Его проблемы.

— Так что? — сузила я глаза.

— Пять тысяч кредитов, — Хоши попятилась, прижимая к себе какую-то яркую тряпку, которую собиралась сложить в портативный вещевой ящик.

Я знала, что, скорее всего, когда я вернусь, ксилианка или уже сбежит, или будет на полпути к этому. Идиоткой инсектоида не являлась, так что понимала, что я быстро догадаюсь, в чем дело. И знала, что я ее не прощу.

— Маловато ты затребовала с Рейки, крошка-жучок, — криво усмехнулась я. — Мать могла дать и больше. За мою-то невинность. Ведь знаешь же, Хоши, как я ее берегла.

— Я не хотела! Она мне угрожала! Она знает, что я ввязалась в ставки на ордо-джитсу, и теперь меня... Она обещала разобраться с кредиторами, понимаешь?

— У старейшины клана Брегма руки коротки решать теневые дела на Вирго.

— Она все знала! Имена, даты, суммы...

— Почему вместо того, чтобы продавать меня, ту, кто всегда тебя поддерживал, даже когда твой клан подсунул тебе того урода-женишка... похотливого жука, мать его, недобитого, которого я от тебя отвадила, ты просто не сказала обо всем мне? За что, космос великий, Хоши, ты так со мной обошлась? Кредиты важнее доверия, дружбы, четырех циклов спокойного обитания в одном пространстве, помощи в учебе?

Выпуклые глаза клисианки трусливо забегали.

Да, кредиты действительно оказались важнее.

Как? Как я столько времени не замечала эту гниль рядом с собой? Подпустила настолько близко, что даже не ожидала такого подлого удара в спину?

— Ты ведь не тронешь меня, Иви? Ты же... ты не такая...

Ага, вспомнила, значит, ту историю про своего жениха недоделанного с обломанными лапками?

Ты так уверена, Хош?

Я уже убедилась, что я не такая, какой пыталась казаться себе самой все это время.

— Конечно, — легко согласилась я. — Только ты вернешь мне те пять тысяч. Прямо сейчас.

— Иви...

— Хоши... — прищурилась я, скрестив руки на груди.

Инсектоида быстро закивала, и через пару сигов мой передатчик пиликнул полученным сообщением о пополнении счета.

— Когда я вернусь, ты должна исчезнуть, — произнесла я холодно. — И больше никогда не появляться на моем пути. Иначе...

Направила на нее указательный палец, и, удовлетворенно уловив ужас в огромных фасеточных глазах бывшей подруги, резко развернулась и двинулась прочь.

Хотелось прихлопнуть эту дрянь, испепелить, уничтожить голыми руками. Только мараться о трусливую букашку я посчитала выше своего достоинства.

Я против насилия, даже