50 дней, чтобы влюбиться в дракона - Лана Воронецкая Страница 10

Он ставит меня на траву, подхватывает мои туфли и предлагает локоть. Мне ничего не остаётся делать, как просунуть руку и пойти с ним по ухоженным, тщательно спланированным аллеям, пока мы не выходим на песчаный пляж.

На место радости внезапно налетает ужас, сковывая холодными тисками по рукам и ногам. Я не то что двинуться, вздохнуть не могу, врастаю прямо в землю соляным столбом.

Впереди, над морем высится Накопийская башня –башня из моих кошмаров. Она мне часто снилась, утопающая в крови. Именно на этой башне я видела тела людей, которых не пощадил дракон.

Моя рука обмякла, она выскальзывает из-под локтя Картера, но в последний момент он прижимает её сильнее и не даёт упасть.

Он понимает.

Резко разворачивает меня за плечи спиной к башне и передом к себе, прижимает к груди и крепко обнимает, зарывается носом в волосы и гладит голову огромной сильной рукой. Но очень мягко, успокаивая, слегка покачивая из стороны в сторону, словно баюкая.

Я пригреваюсь на мужской груди. Его прикосновения такие нежные. Как могут в нём сочетаться настолько противоположные черты? Грубый, суровый, дикий и беспощадный, и такой тёплый и ласковый, прижимающий меня словно самое хрупкое в мире сокровище.

Дракон спускает руки чуть ниже к моей талии и легко отрывает меня от земли. Он делает пару шагов вперёд, вокруг нас вспыхивает голубое свечение. Картер затаскивает меня в портал.

На выходе из перехода нас встречает гомон и шум голосов, запахи пряностей и аромат жаренного мяса.

Он отпускает, я оглядываюсь –мы оказываемся на восточном базаре.

Вокруг пестрят прилавки с яркими шелками, побрякушками и сувенирами. Чуть в стороне, на вертеле жарится огромная тушка барана. Дальше тянутся длинные ряды с едой и сладостями.

Картер нащупывает мою ладонь, довольно сообщает:

— Я могу обнимать тебя, сколько захочу, Эмили. Твой оберег позволяет, — он крепче сжимает пальчики. — Держать за ручку тоже можно, — а потом наклоняется к уху, опаляя горячим дыханием и низким шепотом: — Не терпится проверить, что еще я могу себе позволить, — в его груди мне слышится тихое утробное урчание, которое пробирает меня мелкой, и отчего-то волнительной дрожью.

— Я покажу тебе этот южный город.

Картер тянет меня за руку, ведёт через базар. Крикливые зазывалы пытаются схватить прохожих за руку, чтобы затащить к себе в лавки. Но вокруг нас словно прослойка из воздуха толщиной в метр. Стоит кому-то из мальчишек глянуть на Картера, и все сразу испаряются в страхе, боясь перейти дорогу грозному дракону.

Я вижу, что мы не одни заставляем толпу расступаться. На отдалении, чётко за нами двигаются еще пара грозных мужчин, которых обтекает толпа, боясь заступить путь – точно драконы.

Я кошусь в их сторону.

Картер небрежно бросает:

— Наша охрана, — опускает на меня тяжелый взгляд. — Не вздумай устраивать какие-нибудь выкрутасы.

Магичнечка, Елена, за что мне? Еще парочка громил по мою душу.

На небе ни облачка, горячее южное солнце обжигает, народ на ярмарке веселится. Мы проходим мимо уличного балагана, задерживаемся посмотреть на танцовщиц в цветастых юбках. Картер кидает шиллинги, когда маленькие девчонки бегут с мешочками в руках по толпе, собирая деньги за представление.

Отходим немного в сторону, сзади меня хватает за свободную руку пожилая женщина, дёргает на себя и шепчет щербатым ртом, задевает по лицу седыми растрёпанными паклями:

— Позолоти ручку, милая. Погадаю.

Я пытаясь вернуть себе свою руку. Но старушка оказывается на удивление крепенькой и проворной, разворачивает мою ладонь, водит шершавым пальцем, прищуривает подслеповатые глаза. Надо же, и Картера не испугалась.

— О! Вижу счастливой, будешь красавица. Встретишь своего истинного на пути.

Она тянет сухенькую ручонку с костлявыми пальцами и нестриженными ногтями к моему карману:

— Позолоти, ручку, милая. Скажу еще что.

Я не доверяю таким уличным попрошайкам, испуганно жмусь к дракону, который перехватывает старушечью руку и пугает нас с ней грозным рыком:

— А, ну-ка, старая, истинного говоришь?

Косматая женщина горбится, зажмуривает глаза, понимая, что не на ту парочку нарвалась. И как она сразу-то дракона не разглядела?

Картер ей вычитывает:

— Сейчас проверим, карга. Ну, если сбрехала, пеняй на себя. Эта красавица уже встретила мужчину на пути, и это –я. И, вот, если я, действительно, её истинный, я тебя сам озолочу за хорошую новость.

Старушка часто-часто моргает и бегает глазками, несостоявшейся гадалке не терпится дёру дать. Она шамкает беззубым ртом, бормочет извинения.

А Картер выпускает её сухую худющую ручонку, чтобы расстегнуть пуговицы на вороте рубашки. Он обнажает мускулистую грудь. Как? Прямо здесь, на базаре перед кучей людей устаивает зрелищное раздевание –явление голого дракона народу, мать честная!

А я пялюсь на загорелые рельефные мышцы, не в силах оторвать глаз от огромной татуировки дракона на мужском торсе. Картер расстегивает рубашку полностью и распахивает полы.

Зверь на его коже упирается задними ногами в края опояска на штанах и взвивается на дыбы, расправив крылья по обеим сторонам его мощной груди, с задранной головой и раскрытой пастью, из которой того и гляди вырвется пламя.

Тёмные контуры рисунка переливаются силовыми потоками. В татуировке дракона –сила и мощь. Внутренняя экспрессия и искрящая магия делает зверя почти что живым, так и кажется, что он сейчас сорвётся в полёт.

Картер сурово спрашивает:

— Видишь мою татуировку? Опиши.

Я хлопаю глазами в растерянности.

Я слышала байки про то, что драконы встречают истинных среди людей, и только истинные могут видеть сокровенную татуировку на их теле. Но, во-первых, я всегда считала такие байки выдуманными сказками, а во-вторых… – дыхание перехватывает – что за превратности судьбы? Я не собираюсь посвятить свою жизнь жестокому убийце.

Я уже почти смирилась с тем, что мне придётся провести с ним какое-то время, но не ВСЮ жизнь. Магинечка Елена, за что мне?

Чтобы расстегнуть рубашку, дракону приходится выпустить из своих лап, и незадачливую базарную старушку, и меня тоже. Краем глаза наблюдаю, как доморощенная гадалка ускользает в толпе –для этого ей приходится сделать всего пару шажочков, и она проворно исчезает в людском потоке, который так и продолжает огибать нас по дуге.

Но, это люди боятся дракона, а не меня, простую человечку.

Я натягиваю на лицо удивленное выражение и пожимаю плечами:

— Решил покрасоваться накаченной грудью?