Убить вампира-завоевателя - Карисса Бродбент Страница 10

– В общем… я сбежала от них.

– Но не сбежала из Глеи. Было бы куда разумнее покинуть страну.

– Из-за вашего вторжения это стало невозможным, – огрызнулась я. – Корабли перестали отплывать. Спасибо, что спутал мне все карты.

Я почувствовала перемену в его сущности. Интерес.

– Значит, тебе нужна защита, – сказал он, наклонясь ко мне.

Я ощущала, как он о чем-то думал, что-то прикидывал. Была ли его потребность в новой прорицательнице настолько острой, что он не боялся привлечь к себе внимание Арахессии? И кто вызовет большее рвение у ордена: сбежавшая сестра или выкраденная? Он сознавал, что во втором случае риск был бы куда значительнее и похищение доставило бы ему кучу неприятностей.

А со мной… Я словно сама подвернулась, и он раздумывал, как ему быть.

И здесь он сглупил. Если бы я на самом деле сбежала из Арахессии, сестры бросили бы все силы на то, чтобы найти и обрезать нить, посмевшую выбиться из общего узора. Любая сестра знала много секретов, которые было опасно раскрывать внешнему миру и тем более отдавать в руки завоевателя.

Но его глупость сыграла в мою пользу. Наконец-то.

– Да, нужна, – призналась я сквозь зубы, словно мне было больно произносить это вслух.

– Ты способна прорицать. Отлично.

Он щелкнул пальцами. Полог шатра отодвинулся. Вернувшийся солдат заломил мне руки за спину.

Я безуспешно пыталась вырваться.

– Отойди от меня! – зарычала я, гордясь умело разыгранным отчаянием с примесью страха. – Отстань!

Завоеватель спокойно смотрел на то, что вытворяет его солдат.

– Нет, – сказал он. – Теперь я тебя не отпущу. Нам понадобится твоя помощь.

– Я не предлагала тебе никакой помощи!

– Или ты станешь нам помогать, или мы тебя убьем, – сказал он обыденным тоном. – Это твой единственный выбор.

Никаких словесных игр, никаких попыток запугать. Я знала: в случае отказа он так и поступит.

– Но я честен, – продолжил он.

– Честен?

– Тебе нужна защита, и ты ее получишь. Ты хочешь покинуть Глею. И ты уплывешь отсюда, как только мы перестанем нуждаться в тебе.

– Думаешь, я поверю? Когда моя помощь больше не понадобится, ты просто меня убьешь. Или прикажешь кому-нибудь.

Я была готова смеяться над его потугами убедить меня, что это не так. Даже если он достигнет своих целей, глупо оставлять меня в живых. Да и сейчас глупо было держать меня при себе, зная, что арахессы займутся моими поисками.

Похоже, завоевателя обидели мои сомнения в его честности.

– Я не лгу.

– Все лгут.

– Но не я.

Он подошел и встал напротив меня. Ноздри защипало от запаха соли и железа.

– Не будь дурой. Может, я и недолго нахожусь в вашей стране, но успел понять: в главных чертах она не отличается от моей. Без моей защиты не пройдет и месяца, как арахессы разыщут тебя. Не плюй в лицо своему покровителю. Когда предлагают дар, прими его.

Я скривила губы в язвительной усмешке. Это у меня здорово получалось. Интересно, может, он убедил себя в том, что является спасителем Глеи?

– Как великодушно с твоей стороны.

Новое прикосновение к щеке заставило меня подпрыгнуть. Он довольно грубо заправил мне за ухо прядь волос.

– Тебе повезло, что я питаю слабость к птицам в клетке.

7

Мне выделили шатер, куда и привели с цепями на руках. Там меня приковали к срединному столбу. Спасибо, что цепи оказались достаточно длинными и позволяли перемещаться по шатру. На несколько часов я осталась одна.

Побродив немного и размяв ноги, я оперлась о столб и потянулась к нитям, что связывали меня с лагерем и его обитателями. Если ощущения не подводили, время давно перевалило за полночь. Ткань шатра была плотной, и это мешало слышать разговоры вокруг, но кое-что уловить удалось. Солдаты сетовали друг другу на утомление и голод. Командиры распекали ленивых молодых воинов. Естественно, я была не настолько сильна в обитранском языке, чтобы понимать каждое слово.

Я лучше многих сестер знала: все люди более или менее одинаковы. Но даже я ожидала от свирепой вампирской армии чего-то… не столь банального. Увы, эти разговоры до смешного напоминали роптания человеческих солдат, которые я слышала в детстве.

Все глубже погружаясь во внешний мир, я попутно расслабляла тело для лучшего восприятия. Тугие нити тянулись дальше и дальше, соединяя меня с бесчисленными вампирами лагеря.

Иногда юные арахессы, едва сдерживая слезы, спрашивали меня, прекратится ли когда-нибудь боль. Вид у них был несчастный, да и ощущения не лучше. Их изматывал новый способ восприятия мира, перемены в разуме и теле. Все это тяжким грузом наваливалось на них. В такие моменты я испытывала постыдное желание обнять их, погладить по волосам и успокоить сладким враньем вроде: «Да, сейчас тяжело, но потом боль пройдет».

Естественно, ничего подобного я им не говорила. Это было бы слишком легким и бесчестным утешением. Таким послушницам я твердила другие слова: «Однажды эта боль перестанет что-либо значить для вас, зато сила, которую она дает, будет значить очень и очень много».

По крайней мере я им не лгала. Наша боль никогда не прекращалась, а становилась чем-то маловажным, еще одним телесным ощущением.

Но даже при моем многолетнем опыте навалившаяся тяжесть от созерцания лагеря и тысяч душ оказалась предельной. С каждым новым насильственным броском подсознания, расширявшим границы восприятия, голова болела все нестерпимее. Между лопатками струился пот.

Старшие и младшие командиры, рядовые обоего пола. Этим вампирская армия заметно отличалась от армий Глеи, куда женщин почти не брали. Возрастной разброс тоже удивлял: от мальчишек-подростков до бывалых солдат.

Все эти обрывки сведений я собирала воедино. Фактов было предостаточно. Теперь мне требовались эмоции.

Утомление. Голод. «Я уже три проклятых дня ничего не ел». Но голод не мешал вампирам сохранять решимость и испытывать удовлетворение. «Вапрус был ощутимой победой. Хоть и далеко, но мы добрались».

Завоеватель. «Скажи, что они думают о…»

– Эй! Прорицательница!

Кто-то сжал мои плечи и сильно встряхнул, разрушив картину восприятия. Тело отозвалось раньше сознания: я вскочила на ноги и потянулась к мечу, которого у меня, естественно, не было.

Опомнившись, я привалилась к столбу.

Пол шатра накренился. Окружающее пространство кружилось. Раньше, чем я спохватилась, меня начало тошнить.

«Сосредоточься», – приказала я себе.

Нити отчаянно раскачивались, продолжая частично соединять меня с окружающим миром. Я тщательно их смотала, перенеся внимание на шатер.

Когда арахесса странствует по нитям, опасно слишком резко