Дар для инопланетных пилигримов - Алиса Буланова Страница 7

глазея по сторонам. Хочется запомнить всё, что меня окружает, ведь я едва ли увижу нечто подобное когда-нибудь вновь. От последней мысли становится грустно. Чем больше времени я провожу здесь, тем отчётливее понимаю, что не хочу уходить. Меня тянет к этим пришельцам, к их странному, но завораживающему миру. Но как сказать им об этом? Как объяснить, что мне хочется попросить их задержаться?

Я останавливаюсь перед дверью в кабину пилотов. Оттуда доносятся голоса. Карсон и Эурион спорят о чём-то. Сердце начинает биться быстрее. Внимательно вслушиваюсь в их фразы и с удивлением понимаю, что они говорят обо мне.

Волнение разливается внутри. И потому что я, как мне кажется, стала причиной ссоры, и потому что я в принципе начинаю понимать их язык. Чтобы отвлечься, я пытаюсь анализировать его. Это занятие всегда меня успокаивало. Их речь отдалённо напоминает банту и западно-конголезские языки с частыми заимствованиями слов из романо-германских языков. Теперь понятно, почему я их понимаю — они адаптировали свою речь так, чтобы их понимали люди. Любопытно. Если бы у меня было больше времени, я бы обязательно изучила это наречие или, может быть, даже сам язык латорианцев.

Карсон дёргает дверь и видит меня.

— Рита? Что-то случилось? — он напряжённо прищуривается, в голосе появляется лёгкая настороженность.

— Ничего, — я едва не подпрыгиваю от неожиданности, — просто услышала, как вы ссоритесь. Хотела убедиться, что это не из-за меня.

Они переглядываются как-то странно. В их взглядах читается что-то, отчего внутри меня нарастает беспокойство.

— Дело не совсем в тебе, — Эурион первым нарушает тишину, и его голос звучит напряжённо. — Мы не можем отвезти тебя на соседний остров сегодня вечером.

Моё сердце пропускает удар. Не знаю радоваться мне или бояться.

— Почему? — спрашиваю я, преодолев ступор.

— Навигационная система корабля неисправна, — поясняет Карсон. — Я не заметил этого когда мы шли на посадку, но похоже она уже тогда дала сбой. Мы застряли здесь на несколько дней.

Несколько дней. Со мной. На этом корабле. Меня охватывает волнение. И как и все эмоции до этого, оно тоже двояко. Я рада, что смогу провести больше времени с Эурионом и Карсоном. И также я опасаюсь, что меня признают пропавшей без вести или мёртвой. Возможно, мне стоит, наконец, прийти в себя и постараться относиться ко всему серьёзнее. Настоять на том, чтобы они устранили неисправность как можно скорее. А так же у же перестать вести себя как мартовская кошка, что только и высматривает себе приключений на хвост. Но я снова просто отпускаю ситуацию. Объяснения, где я была, и что со мной произошло, — это всё проблемы завтрашней меня.

Остаток дня Эурион возится с навигационной системой, Карсон добывает еду на острове. Я же пытаюсь узнать у них больше об их языке, «допрашивая» поочерёдно, то одного, то другого. Очень сожалею об отсутствии у меня моей сумки с ноутбуком. Или, на худой конец, моего смартфона.

Эурион терпеливо отвечает на мои вопросы, а Карсон весело придумывает несуществующие слова и сам же, смеясь, себя разоблачает. Наконец, к вечеру мы собираемся на ужин. Карсон приносит фрукты и поджаренное на открытом огне мясо. Я с жадностью вгрызаюсь в сочный кусочек, ощущая, как тёплый сок стекает по губам.

— Тебе идёт этот дикий аппетит, — замечает Карсон, наклоняясь ближе. Его глаза мерцают в полутьме, а губы чуть изогнуты в ухмылке.

Я закатываю глаза:

— Ты даже в такие моменты флиртуешь?

— Это не флирт, а чистая правда, — он проводит пальцем по уголку моих губ. Я шумно выдыхаю. От всего, что он делает, у меня приятные мурашки по телу.

— Всё же удивительно, что я вас понимаю, — произношу я, мечтательно вздыхая.

— Ничего удивительного, — вдруг произносит Эурион. — Просто ты избранная.

— Избранная? — усмехаюсь я. — И для чего же меня избрали?

— Чтобы стать нашей жрицей, — голос Карсона над моим ухом становится низким и бархатным.

Эурион качает головой, но на губах его мелькает едва заметная улыбка.

После ужина под открытым небом пришельцы провожают меня к комнате отдыха.

— А как часто вы бываете на Земле? — спрашиваю я, чтобы как-то разбавить таинственное молчание.

Эурион задумывается и отвечает:

— До этого момента… мы были тут дважды.

Я останавливаюсь. Дважды? И за это время они успели так хорошо освоить земные языки? Это похоже на чудо. Может, они и вправду божества?

Мы подходим к двери комнаты отдыха, и я оглядываюсь на них. Отчего-то между ними вдруг появляется враждебность.

— Я ошибся, — говорит Карсон, бросая на меня продолжительный взгляд. — Я сказал тебе, что мы не ревнуем, но это неправда. Ты ценна для каждого из нас. И каждый из нас желает тебя и не хочет уступать время наедине с тобой другому.

В груди разливается тепло. Я знаю, что это всего лишь мимолётная связь. Причём мимолётная буквально. И всё же то, что я интересна не одному, а сразу двум мужчинам, не может не радовать. И они оба нравятся мне, так что мне не хочется, чтобы они ссорились из-за меня…

— А что, если… вы оба будете мне служить? — с неожиданной смелостью спрашиваю я и тут же краснею.

Прежде секс втроём существовал только в моих самых откровенных фантазиях. Но если подумать, эти двое — идеальные партнёры для такого эксперимента. Я знаю, что они не причинят мне вреда и будут заботиться о моём удовольствии.

Карсон подходит ближе. Его руки осторожно ложатся мне на плечи.

— Ты правда хочешь этого? — в его голосе вдруг появляется приятная хрипотца. От его близости по телу проходит дрожь.

— У меня прежде не было такого опыта, — признаюсь я, отводя взгляд. — Это немного пугает… но ведь это бы разрешило ваш конфликт, не так ли?

Эурион, всё это время молчавший, кладёт руку мне на талию и мягко притягивает ближе к себе. Его ладонь горячая. Я ощущаю, как жар от неё расходится по всему телу.

— Тогда… позволь нам показать, как выглядит настоящее служение, — шепчет он.

Губы Карсона находят мои. Я растворяюсь в долгом, головокружительном поцелуе. В следующий миг чувствую, как Эурион касается губами моей шеи сзади. Его дыхание обжигает. Я закрываю глаза и понимаю: этот эксперимент мне точно понравится. И на этом корабле, на этом дальнем острове нет никого, кто стал бы