Macchiato для Джимми - Манефа Страница 7

сначала ничего не получилось с сибирским немцем, который потенциально мог подать документы на выезд в Германию, но почему-то этого не делал. Потом появился один командировочный, энтический кореец, родившийся в Узбекистане и как назло Элке живший про принципу «где родился, там и сгодился». Потом был перспективный экономист, которого Элка уговорила уехать в Канаду по рабочей визе и который уехал, но без Элки.

Каждый разрыв Элка переживала с двойною болью: как женщина и как несостоявшаяся эмигрантка. Вдобавок Элка страдала от того, что очередной иностранный язык, который она интенсивно начинала изучать за большие деньги, опять не пригождался. В конце концов, не подвёл только один еврей: он сделал Элке предложение, а потом честно вывез её через Израиль в Штаты. И уже оттуда, несколько лет спустя, хорошо устроившаяся и заскучавшая по отечественным проблемам Элка выслала Неллочке приглашение, чтобы продемонстрировать Новый Свет, а ещё больше – собственное благополучие.

Стоя в очереди в американское консульство, Неллочка с удивлением смотрела за окружающими, которые шептались, толкались, шуршали анкетами и постоянно пересматривали принесённые документы – все, как один, измученные общим страхом перед отказом. Неллочка стояла, прижавшись к стене, и удивлялась собственному безразличию. Еще утром она собиралась в консульство с мыслью, что идёт туда, только посмотреть, понаблюдать за своей судьбой, вложенной в тоненькую папку с документами, которую у неё выхватили быстрые и профессиональные руки в консульском окошке и принялись энергично листать, словно надеясь вытряхнуть оттуда Неллочкины тайны. И в тот день в очереди, и утром перед визитом в консульство, и накануне, на работе, заполняя в обеденный перерыв анкету на неиммиграционную визу, Неллочка не думала об Америке и не замирала ни от страха, что не получит визу, ни от радости, что, может быть, поедет заграницу.

Утром дома на кухне, наблюдая, как в кофеварке по всем законам мироздания зарождается жизнь, сначала робко и нерешительно, а потом смелее и уверенее, Неллочка поймала себя на мысли, что ей хочется залезть в переполненный автобус и с двумя пересадками побыстрее добраться до консульства, чтобы посмотреть, как её жизнью будет распоряжаться судьба и как кто-то невидимый и всемогущий в консульском окошке укажет ей, что делать дальше и куда направляться по жизненному пути: в Америку или обратно к кофеварке на кухню.

Визу дали… А это означало, что ехать надо, потому что сама Америка шла Неллочке навстречу и протягивала ей путёвку в жизнь. Неллочке эта путёвка казалось неожиданно подаренным билетом на спектакль, который она не собиралась смотреть, но раз пригласили, то отказаться было неудобно.

«Нелка, ю!»– это было первое слово, а, точнее, буква “Ю”, обращённая к Неллочке на американской земле. Уставшая после долгого перелёта, Неллочка вздрогнула, начала смотреть по сторонам и только через несколько секунд поняла, что это было не русское «ю», а американское «you» и что это Элка уже по приобретённой привычке вопила по-английски из-за стеклянной стены, отделяющей прибывших от встречающих. «Nelka, you! Wow! I can’t believe it!» Потом спохватившись, Элка переключилась на русский и ещё с большей силой завизжала на весь аэропорт: «Нелка, неужели это ты?!»

«Я! – закричала Неллочка, – это я! Я приехала!» Но, как бабочку сачком, Неллочкин голос накрыла волна чужих приветствий, гула аэропорта, объявлений диспетчера и торопливых шагов пассажиров, стремящихся поскорее вырваться из бетонной коробки на свежий американский воздух.

Погостив у Элки три недели, Неллочка исчерпала весь свой запас восторженных слов, которые Элка требовала постоянно, как камин дров. К концу своего пребывания в трехэтажном доме с подземным гаражом на четыре машины и огромным бассейном под окнами спальни, Неллочка расстратила все до единой эмоции: не осталось ни восхищения, ни удивления, ни невольной зависти успехам подруги, ни ностальгии по школе, а только безумная усталость от достатка и пестроты Элкиной новой жизни. Как в детстве, Неллочке захотелось залезть в стенной шкаф и оттуда через щёлку наблюдать, как Элка и её муж будут бегать и искать свою гостью, чтобы всем вместе не опоздать на деловую встречу в ресторан. Встречаться предстояло с иммиграцинным юристом по поводу Неллочкиных документов: с первого же дня Неллочкиного приезда Элка приняла твёрдое решение о невозвращении Неллочки назад и сразу начала разворачивать неуёмную деятельность, выискивая пути как оставить подругу в Америке. Устав от достатка, не работая и не имея детей, Элка сублимировала всю свою энергию на социально полезное дело, по которому она соскучилась за много лет сытой жизни.

В душе Неллочка понимала, что Элка не отпускает её домой, чтобы подпитываться комплиментами и утверждаться в мысли, что брак с евреем и эмиграция вместе с ним стоили свеч. Но в своем эгоистическом порыве Элка была такой искренне увлеченной, что Неллочка решила не мешать, а только наблюдать за собственной судьбой, попавшей на этот раз в руки деятельной школьной подруги. Элка названивала в иммиграционное бюро, заполняла какие-то анкеты, ездила к юристам и будоражила всех русскоговорящих друзей, выясняя, кто из их родственников приехал, как Неллочка, по гостевой визе и забыл уехать назад.

Через несколько месяцев подружкиных стараний Неллочка уже училась водить Элкину старую машину, понимала кое-какие новости на английском языке и втягивалась в американскую жизнь, зарабатывая деньги всеми незатейливыми способами, к которым принято прибегать в Америке при истёкшей визе и отсутствии права на работу, то есть, бросаться на любые подработки, за которые платят наличкой из рук в руки, мало, но незаметно, за спиной у несведующей налоговой инспекции. Неллочка убирала дома, давала уроки русского языка, мыла в ресторане посуду, выгуливала древних старушек и сидела с чужими детьми. Последняя работа оказалась труднее всего – местные малолетки не слушались и, прекрасно понимая, что по закону малейший шлепок по попе будет чреват для Неллочки знакомством с полицией, бегали и орали, как голодные койоты.

Второй по трудности работой было преподавание русского языка одному бодрому дедульке-пенсионеру с нездоровым, особенно для американца, интересом к языкам народов мира. Целью любознательного дедульки было ежегодное приумножение количества иностранных языков, на которых дедулька умел читать. О понимании на этих языках речь не шла. На первом уроке дедушка признался, что русские его совсем не интересуют и что, если честно, он их вообще не долюбливает ещё со времен войны во Вьетнаме. Поэтому дедушка настоятельно попросил найти для занятий произведение именно американского автора, но в русском переводе. По дедушкиному замыслу Неллочка должна была следить, как её престарелый ученик читает по-русски вслух, и исправлять его ошибки в произношении. Обрадовавшись лёгкой работе, Неллочка раздобыла у Элки растрепанный экземпляр «Великого Гэтсби», вышедший в издательстве «Иностранная литература» в 1960 году, и приступила к занятиям,