Маленькое сердце - Лила Каттен Страница 59

Для многих людей «любовь» – это просто слово. Но на самом деле, это настолько всеобъемлющее понятие. Оно состоит из миллионов важных моментов. И в итоге врастает в вас, становится частью вашей души, привязанной к одному-единственному человеку, которого выбрало ваше сердце.

Моим человеком был именно Макар.

Прошло три года, а я до сих пор езжу на обследования. Мне и беременеть было нельзя. И все же, теперь нас трое.

Он не просто мой муж, он мой человек.

– Это просто сон, – шепчет на ухо и сжимает меня крепче своими руками.

– Знаю.

Мы стоим на балконе еще некоторое время. Он позволяет мне окончательно расслабиться и выпустить страх, уносимый ветром. Затем мы закрываем окно и входим внутрь квартиры.

– Хочешь, приготовлю тебе чай?

– Да, спасибо.

Макар уходит на кухню, оставив меня замотанной в плед. И когда возвращается с двумя чашками, из нашей спальни доносится плач сына.

Муж улыбается и спешит за ним.

– Посмотри, кто у нас проснулся, – выходит с Витей на руках и покачивается с ноги на ногу, пока малыш кряхтит и ищет грудь. – Прости, сынок, но еду с собой носит только мама.

Я негромко смеюсь и принимаю его. Он чувствует запах и сразу же поворачивает голову к груди, которую я оголяю для кормления.

Пока мы сидим в тишине, Макар не сводит глаз с меня и сына. Я чувствую смущение. Не из-за того, что кормлю нашего ребенка, а из-за того, какими глазами он смотрит на нас.

В них столько восхищения, будто перед ним божество. Клянусь, я каждый раз это чувствую, замечая именно такой его взгляд.

– Думаешь, он уснет?

– Ему две недели, он только и будет делать, что кушать и спать.

С Софией мы это пропустили, приобретая иной опыт. Сейчас же, проходим все впервые. Хотя вряд ли этот опыт отличается от того, что мы уже имеем.

– Мама? – доносится голос дочери из детской, и Макар улыбается еще шире.

– Кажется, вся семья Левиных решила проснуться в пять утра, – говорит он и встает с дивана.

Когда он выходит обратно, София висит на нем как обезьянка.

– Итя, мама, Итя.

– Да, зайка. Он кушает.

– Паликам, – тычет она в мою грудь, и я срываюсь на смех.

Паликам – это, по ее словам, «молоко». И я не имею понятия, почему она так его называет, но она точно знает, что в моей груди именно «паликам».

– И не паликам.

– За твоей порцией мы пойдем на кухню, это для твоего брата, – берет ее за руку Макар и уводит.

Я слышу, как он подогревает ей молоко, и они снова возвращаются.

– И когда же мы ляжем спать? – спрашиваю их обоих.

– Инаю, мама, – дочка пожимает плечами, и Макар повторяет за ней.

– Мы не знаем. Но завтра у меня выходной. Устроим ночные мультики?

– Только после того, как уложу Витю. А пока «ш-ш-ш», – прикладываю палец к губам и, встав с дивана, иду в комнату.

Сын не просыпается, когда я укладываю его в кроватку, которую когда-то выбирали для дочери. Накрываю его тонким одеялком и, прикрывая дверь, выхожу к мужу и Софи. Макар уже разложил диван, чтобы было удобно всем.

– Выбрали уже? – спрашиваю, подходя, взяв еще один плед.

– Да. Иди к нам.

Макар в своей манере ложится, посерединке раскрывая руки, София справа, а я слева от него. Он обнимает нас, уже через полчаса мы засыпаем все вместе.

Порой жизнь полна реальных кошмаров. Она ранит и бьет нас слишком жестоко, лишает любимых людей, как бы напоминая, кто главный и ведущий в нашей судьбе. Но только от нас зависит, во что мы будем верить. И как проживать отведенный нам отрезок.

Я выбрала веру в моего мужа и буду выбирать снова и снова. Я выбрала саму жизнь, когда была уже готова к проигрышу. Но теперь я не боюсь. Не могу, ведь за моей спиной самый лучший мужчина. Нам есть ради кого сражаться. И пока мы живы, мы можем все.