Tanza Liz - Потерянная Страница 53

– Тогда ты будешь моя здесь! – Свон опустила Реджину на лопатки на лестницу. Ей было уже невмоготу. Она очень хотела эту девушку. Безумно. До бурлящей в жилах крови. До будоражащей рассудок похоти. Свон влюбилась. По-настоящему и бесповоротно. Она целовала шею, ласкала груди, игралась с ними невесомыми движениями ладони, вступала в горячий танец поцелуя. Свон делала все, что ей хотелось с Реджиной. И потому что та была не против этого. Она сама хотела, сама выгибалась, сама желала этого строгого мэра, которая в ее руках становится такой страстной и необузданной.

– Ты великолепна… – Реджина не сдерживала стонов. Ей хоть и было неудобно лежать на ступенях, все же не могла прервать такие желанные действия Свон.

Эмма была не в силах остановиться в своих безудержных ласках, в своем диком желании. Она водила быстро ладонями по смуглому телу, сжимала упругие груди, ягодицы. Ее руки были везде, распаляя и без того невообразимое желание Реджины.

– Какая ты прекрасная, – целуя в губы, но с перерывом говорила блондинка, – самая лучшая… Великолепная… Ты – моя! – губы мэра впились в жестком, страстном поцелуе в пухлые губы брюнетки одновременно с властными длинными пальцами, пронзающими насквозь приятной тяжестью, с судорожным изгибом великолепного тела, с наслаждением, которое не хочется останавливать.

– Твоя, я только твоя…- задыхаясь от желания, брюнетка выгнулась навстречу поцелуям, рукам, телу Эммы, которое пылало жаром. После любого прикосновения к ее телу, Реджина чувствовала жар.

Свон не могла себя остановить. Она очень быстро, без остановки двигала рукой внутри вулкана, чувствовала ответ тела Реджины, была жгуча чувствительна к позывам своего тела. Эмма целовала, метящуюся по лестнице, девушку в губы, шею, всасывала ее торчащие от дикого возбуждения соски, ласкала грудь. Свон наслаждалась этой девушкой, ее девушкой. Нисколько не думая, что их действия неправильны. Они правильны, желанны, а главное взаимны.

Реджина неимоверно быстро приближалась к финалу, у нее совершенно не было сил что-то делать самой. Она была полностью во власти мэра. Ее тело содрогалось от каждого прикосновения, и она чувствовала, как сжимаются все мышцы внутри. Она почему-то знала, что такого у нее никогда не было. И в этот момент, издав истошный стон, она обмякла под Свон, чувствуя еще ее пальчики у себя внутри.

Эмма тяжело дышала, она не останавливалась, всего лишь замедляя движения рукой. Ей было трудно остановиться, ей было тяжело закончить такое сладостное действо, но все же пришлось.

– Это непередаваемо, – прошептала Свон в пересохшие, искусанные губы Реджины и вернула себе руку.

– Ага… – Реджине было очень трудно говорить, ведь она чувствовала, как все произошедшее превосходно.

Свон лежала чуть ли не на Реджине. Только рукой и одной ногой упираясь в лестницу, чтобы не наваливаться всем телом на девушку, давая той воздуха и времени, чтобы прийти в себя. Также и себе давая это время, ведь эмоции и ощущения были сейчас выше мэра. Ей было очень хорошо.

– Ты супер. Секс с тобой невероятен, – протянула брюнетка, – я не думала, что ты такая…

– Мне приятно слышать в свой адрес такие лестные слова, – Эмма оперлась руками в лестницу, чтобы ее голова была на уровне лица Реджины, – и мне приятно знать, что тебе понравилось. Ведь я просто улетела.

Реджина не стала ничего говорить, она просто притянула Эмму и страстно поцеловала.

– А теперь пойдем в комнату, мне немного неудобно.

Свон засмеялась и встала, протягивая при этом руку Реджине, чтобы и ей помочь встать.

– Пошли-таки сходим в душ, – подмигнула блондинка, утаскивая бегом брюнетку в ванную.

Глава 20

– Эй!

Реджина сквозь пелену и головную боль открыла глаза и посмотрела на человека, пытавшего привести ее в чувства.

– Ты?! Но почему?!

– А ты не знаешь почему?! Да ты мне жизнь испоганила, тварь. Я ненавижу тебя! – послышался хлесткий удар по лицу брюнетки, – ты никогда не замечала, что я чувствую. Ты всегда прибегала ко мне за утешением.

– Но мы же… – Реджине не дали договорить и вновь ударили по лицу. У нее была разбита губа, да и во рту после первой пощечины появился металлический привкус. Она не успела прийти в себя, как почувствовала, как на ней рвут одежду. Она чувствовала несколько пар мужских рук, которые не упускали возможности ее полапать. Она дергалась и пыталась освободиться, но связанные за спиной руки и привязанные к ножкам стула, на котором она сидела, ноги не позволяли ей этого сделать.

– Отпусти! Прошу, отпусти меня. Я заплачу, сколько пожелаешь. Пожалуйста, отпусти, – плача, молила Реджина.

– Ну да, что же еще от тебя можно ожидать?! – усмехнулся второй голос, который оставался в тени. Он был явно женский, – любимая доченька своего папочки. Принцесса, у которой было все и для которой отнимали все, что только ты хотела. А мы всегда были в тени. Он столько лет любил тебя, а ты трахалась с кем попало. Тебя не останавливал даже твой выродок.

– Кто ты?! Выйди и покажись, – Миллс не понимала, кто скрывается во тьме, ведь рядом стоящего мужчину она знала очень хорошо, – не смей говорить о моем сыне, я убью тебя!

Раздался ехидный и громкий смех.

– Ты нас недооцениваешь. Ты не выйдешь отсюда живой! Я лично убью тебя. Чтобы больше такая мразь не ходила по этой земле. А сама стану той, кем и должна быть.

– Покажись, чтобы я знала, кто ты, – крикнула Реджина, но последовал удар по животу, и она захрипела, плотно сжимая зубы.

– Не перебивай, ты никогда не умела слушать, – сказал мужчина.

– Но сначала мы вдоволь тобой наиграемся. Ты будешь делать все, что мы захотим или же с тобой будут делать все, что захотят они, – в этот момент из темноты вышли еще несколько мужчин. Они были отвратительными. Все тела были в наколках и шрамах.

– Я не знаю, кто она, но ты… за что?! – Реджина посмотрела в глаза мужчине.

– Потому что я был только куклой в постели. А я просил чувств, любви, эмоций, а ты все любила этого…- очередной удар вышиб из Миллс сознание.

В следующий раз Реджина пришла в сознание от адской боли у себя на груди. Пять острых ногтя вонзались в ее кожу. Она не могла видеть, ей завязали глаза, но она слышала этот смех у себя над ухом. Рука с острыми ногтями раз за разом проходила по одному и тому же месту, как бы сдирая кожу. Это было невыносимой мукой и адской болью. Брюнетка истошно кричала, так как не могла больше этого выносить. Она старалась сбросить руку, но не могла, ее держали под руки не давая дернуться.

– Ты все это запомнишь и только, когда ты станешь тряпкой, я убью тебя, – говорил женский голос, – а до этого я буду смотреть, как ты молишь тебя отпустить. Как ты просишь прощение.