Мой пламенный мужчина - Ольга Сергеевна Шерстобитова Страница 4

Возможность сразу двух привязок – эмоциональной, что случалась с одаренными ариатами, и энергетической к кому бы то ни было, свойственной рантарцам в подростковом возрасте, которые могли привести к смерти. Параллельно с этим сложное становление сильного огненного дара третьего уровня. Из-за всего этого вынужденная изоляция практически ото всех, кроме родителей и младшего брата.

И все это разом, когда мне едва исполнилось тринадцать. Несколько лет на станции, пока учился контролировать огонь, затем – Рантар, потому что крылья отказывались проявляться, а показатели говорили о сильном сбое, который, как выяснилось, могла исправить энергия только родной планеты. И по-прежнему при этом запрет целителей, предсказательницы, подруги тети Ники, и интуитки, мамы Ариадны, на дружеские связи, потому что из-за становления дара сдвинулись возможные сроки бесконтрольной, тогда еще для меня рантарской привязки.

Казалось бы, Ариата достигла небывалого уровня развития, изучено столько моментов с одаренными, а я оказался в ситуации, когда ничем, кроме поддержки и бесконечных изматывающих тренировок, мне помочь не могли. В период становления дара во время отката я даже вакцину не мог использовать. Мало того, что дозировки из-за постоянных скачков моего огня не рассчитать нормально, как моя мама, лучший алхимик Ариаты, ни старалась, так на меня вакцина просто не действовала. И мой случай такой – не единственный. С тем же столкнулись в свое время и другие одаренные с высшим уровнем способностей.

– Риан, – по-прежнему встревоженный голос Ариадны вырвал меня из воспоминаний, и по телу от ее присутствия рядом прошла дрожь.

Удивительно. Для того чтобы улавливать мои чувства и эмоции ей, оказывается, вовсе не нужна никакая развитая интуиция. Ариадна еще в детстве, даже не используя свой дар, всегда невероятно чутко реагировала на меня. И никакие сверхмощные щиты, которые ставили на меня тогда одаренные, с ней никогда не срабатывали. Она их словно и не замечала.

Да и свои щиты, когда находилась рядом со мной, как сейчас, не оставляла. Доверяла настолько, что закрывалась лишь от других людей, чужих, тех, кто способен ее ранить. Знала, что я всегда был готов разнести весь мир, но не допустить, чтобы ей стало плохо.

И сейчас, несмотря на то, что мы оба выросли, и наша сила сделала мощный скачок, она все так же, похоже, способна чувствовать меня, а я, не думая ни мгновения, закрыть ее собой, если потребуется. Это осталось неизменным и внезапно согрело изнутри.

Я еще немного придвинулся к ней, замершей, натянутой, словно струна.

– Все эти годы, Ари, я мечтал лишь об одном, – сознался честно, опуская сейчас все ненужные подробности о своей жизни. – Вернуться к тебе.

Она прикусила губу, в глазах мелькнули слезы.

– Ждала? – спросил тихо, до этого мгновения даже не подозревая, как мне, похоже, важно услышать ее ответ.

– Да.

Одно-единственное это ее слово, оказывается, для меня способно поменять мир.

Ариадна вдруг закрыла лицо ладонями и, не сдержавшись, всхлипнула. Я притянул ее к себе, прижал к груди, ощущая незнакомую прежде нежность, погладил ее плечи и спину, желая успокоить.

Ей ведь тоже все это время было нелегко. Мы с детства – не разлей вода, а потом случилась не просто разлука, а откровенный ужас, когда нам не только запретили видеться, но и даже переписываться. И если Ариадна чувствовала то же, что и я – будто лишился части души и задыхаюсь, то я прекрасно понимал, что с ней сейчас происходит.

Я гладил ее волосы, продолжая прижимать к себе, давая ей выплакаться и принимая тот факт, что больше никуда от нее не улечу. Просто не смогу. То, что я чувствую к ней сейчас, сильнее любой смертельно опасной привязки.

Флаер медленно пошел на снижение, и Ариадна вздрогнула, попыталась выбраться из моих объятий, но я не отпустил.

– Больше я никогда тебя на такое кошмарное количество дней не покину, – заявил серьезно. – Я буду рядом, Ари. Защищать. Беречь. Любить. Обещаю.

И, не дав ей опомниться, прильнул к ее нежным и горячим губам, выплескивая в этом поцелуе свои чувства, даже не пытаясь глушить внутренний огонь и позволяя вновь вспыхнуть крыльям и спеленать нас, закрывая от всего мира.

Мы оторвались друг от друга, тяжело дыша, смотря в глаза и растеряв все слова. Какое-то время молчали, приходя в себя.

– Ты совсем растрепанная, – не выдержал я, улыбаясь и с сожалением отпуская ее, чтобы найти расческу.

Дернулся, как пронзенный ударом тока, когда Ариадна коснулась пальцами крыла.

– Ой! – она аж подпрыгнула, смущенно покраснев. – Тебе больно?

– Нет. Трогай, сколько хочешь. Только тебе и можно.

– Почему это именно только мне? – с подозрением спросила Ариадна, но я знал – не удержится от соблазна потрогать снова. Она с детства такая любопытная.

Я не ответил, только улыбнулся.

А Ариадна, завороженно наблюдая, как искры срываются с крыла, никак ее не обжигая, провела пальцами еще раз. Меня моментально накрыло пламенем, но она этого даже не заметила.

Вскинула на меня глаза, погладила крыло снова.

– Ну, так и будешь молчать? – поинтересовалась, пока я всеми силами пытался сдержаться, не застонать и не сорваться, не зацеловать ее прямо сейчас до искусанных губ.

– Потому что ты моя пара, – выдыхая, ответил честно.

Она предсказуемо убрала руку, словно обожглась.

– Прекрати вбивать себе это в голову, Риантан! – сжала Ариадна мои пальцы. – Мы всегда были просто друзьями. Лучшими, да, никто не спорит, но не больше.

– Ты опять… – покачал я головой. – Ари, – осторожно разжимая ее пальцы и поглаживая ладонь, – что мешает нам теперь стать не друзьями, а парой? Ничего ведь, кроме твоей убежденности, что я путаю любовь с дружбой. А может, это ты путаешь одно с другим?

Я коснулся ее плеча крылом, наблюдая, как у Ариадны расширяются зрачки, а пульс на запястье, которое поглаживают сейчас мои пальцы, ненормально частит.

– Не выдумывай! – отнимая ладонь, выдохнула она. – Будто я не знаю тебя с детства, Риантан! Ты же упрямый, как ни знаю кто!

– Я решительный, вообще-то, – поправил, усмехаясь. – Но, если тебе, мое сокровище, хочется считать иначе, пусть будет так. Повернись лучше, помогу расчесать волосы.

– И когда ты стал таким невыносимым? – не выдержала она, но послушалась.

– Ты хотела сказать – не готовым сдаваться? – уточнил, проводя расческой по спутанным прядкам.

Не удержался, вновь прижал ее к себе, уткнулся лицом в волосы, вдыхая нежный цветочный аромат.