Невыносимая для Мерзавца - Евсения Медведева Страница 37

Черт… Его что, Генрих зовут? Ещё и Давидыч? Точно… Он же поэтому Добби. Я чуть смехом не прыснул, наблюдая разворачивающуюся комедию с трагичным концом.

– Вера? – охнула Нинель и метнула взгляд на дверь, съевшую кружевной лифчик, а потом на дочь, что выглядела вполне прилично и даже причесаться успела. Рабочая куртка прикрывала красный крест на платье, да и в целом внимание отвлекала от вчерашнего наряда.

– Мам? – Груша так реалистично удивилась и даже замерла. – А вы что здесь делаете? А? Проверять меня приехали, да? Папа! Зачем весь этот цирк? Мы же с тобой договорились, что ты не терзаешь меня, не лезешь в мою жизнь!

– Верка, ну ничего такого, честное слово! Мы просто в гости приехали, не ожидали тебя тут встретить с утра пораньше, – отец с шумом сглотнул и раскинул руки, обнимая дочь.

– А когда вы ожидали меня увидеть? Я тут и до универа, и после. Видите? Ничего не готово! А сегодня привезут редкие гортензии! – она снова всплеснула руками и догнала Добби. Бедный мужик… – Вячеслав Андреевич, болгарку готовьте, сейчас я ваших работяг на удобрение пускать по одному стану!

– Мы поедем, пожалуй, – откашлялся отец, махнув семье в сторону парковки. – Пока и нас не порубали…

– Я с вами! – крикнула Вера. – Пять минут мне дайте, я быстро им ноги пооткручиваю…

Глава 27

«Картину когда вернёшь?»

Вокруг меня была суета, директора спорили, размахивая квартальными отчётами, а я в эйфории растворялся. Читал бесконечный поток СМС и тихо посмеивался. Давно я не занимался столь бесполезным делом, как строчить буковки, хотя куда проще поговорить. Так же быстрее и эффективнее. Тогда для чего тратить время? Но нет…

Моя Верочка уже второй день трубку не берет, зато сообщениями меня атакует, а перед сном фотографии своих ножек шлёт, чтобы не забыл о дерзком великолепии молодого тела. Но больше всего я скучал по её смеху.

«Эх, Груша… Быть может, самое время ворваться в офис и разнести всё тут?»

«То есть даже не ужин? А ты скупердяй, Мятежный…»

«Естественно, я всё спустил на картинку. Уговорила, сделаю тебе бутерброд».

Гадюка… Почуяла, что я на крючок попался, и мотыляет теперь по волнам, как заядлый рыболов. Нарочно дает вкусить всё бессилие и потерю покоя. Да я даже спать перестал! Вроде, всё как обычно. Возвращаюсь загнанной собакой, падаю в кровать, но вместо сна меня уносит в бездну дурмана… И рука снова к телефону тянется. Звоню, а она сбрасывает!

Только вот какой с неё спрос, если я сам понять не могу, что делать дальше… А что я умею? Что знаю о женщинах? То, что они стоят в очереди за моей дверью, а остальное делают сами. Вот только чуйка мне подсказывает, что этот трюк здесь не проканает. Ни для неё, ни для меня самого.

Я словно жду чего-то. Ощущение, как перед покорением вершины. С замиранием сердца смотришь на заснеженный пик горы, покрытый молоком облаков, и собираешь себя по кускам, чтобы сделать первый шаг. Вот это по мне…

Луша права, я никогда не ходил по прямой. Не было интереса в этом. А вот взобраться на высоту, где ещё ни один конкурент жопу свою не грел – вот это стоящее дело.

Вот и Грушенька – высота. Однако взобраться на неё мало, ей соответствовать всю жизнь придётся, чтобы пламя в её серых глазах всегда искрилось. Этот огонёк ещё не тронут ни одним мужиком. Он не задувался безразличием, холодом и скукой… Она чистая, отчаянно жаждущая настоящих чувств, а не суррогата.

Ну? Слава Андреевич, ты готов? Что там по пороху? Наскребёшь?

«Отдай мою радость, Мятежный!»

«Ты знаешь адрес, где теперь живёт твоя радость».

Ответил и расхохотался. В голос, да так громко, что в зале совещаний тишина наступила. Собравшиеся смотрели на меня, как на инопланетянина, а Сталь и вовсе поперхнулся водой.

– Чё замерли? Срёмся дальше, не стесняемся, – махнул и отвернулся к окну, чтобы морда моя довольная никого больше до инфаркта не довела.

«Опасно к вам приезжать, Вячеслав Андреевич. Вы всё норовите убить меня оргазмами. А я девочка неопытная, непривыкшая к столь сильным ощущениям. Вдруг понравится?»

«Поэтому ты прячешься?»

«Занята была».

«План по доведению до самоубийства готовила?»

«На эпиляции была. Должна же я подготовиться к самому ответственному дню в своей жизни? Ну? Миллион алых роз и ванильное мороженое готовы?»

«О чём ты?»

«Так решили же, Вячеслав Андреевич. Станешь моим первым мужчиной…»

И вот тут меня пора было откачивать. Сердце снова ухнуло, будто на сноуборде со склона полетел, причем без шлема! Лечу, не зная, что меня ждёт там…внизу. Погибель? Определенно, погибель.

– Слав, ты бы пожалел сотрудников, а? – шепнул Марк со спины. – Мария Семёновна чуть от приступа не откинулась. Ты когда смеялся-то при них? Только орешь или взглядом испепеляешь.

– А ты прям всё обо мне знаешь, да? И как же тебе, бедненькому, жить-то дальше? – отбросил телефон, понимая, что Верка вкинула очередной крючок, заглотив который, придётся либо шлюху вызывать, либо гнать в универ и за волосы вытаскивать свою зазнобу с занятий, чтобы снять напряжение. – Что с Каратиком?

– Мне пиздец, – Сталь застонал и рухнул в кресло, закрывая лицо руками. – Он меня закопает!

– И будет прав, Марку́ш, – я закурил, осматривая опустевшую переговорную. – Тут уже не до причитаний, действовать пора. Твой редактор выпустил статью, полную дерьма, а это не просто сын мэра! Если ты не найдёшь, как отмотать всё вспять, то кранты придут нам обоим.

– Ой, не прибедняйся, – отмахнулся Сталь и бросился к бару. – Ты-то выплывешь, а вот мою задницу на углях поджарят! Лидка, оказывается, уволилась ещё до того, как я нашёл того, кто макет номера изменил.

– Редактор?

– Да…

– Это фиаско, – хмыкнул я, раскручиваясь на стуле. – Но ведь это проще простого. Раз уволилась, значит, денюшку скушала, причём нехилую, – достал телефон и набрал Володина. – А найди мне последние финансовые операции…

– Лидии Кириченко, – шепнул Марк, отхлёбывая коньяк прямо из бутылки. – Витальевна, кажется.

– Да, списки подними, данные у тебя должны быть. И телефон её найди, как связаться, а то трубку дура брать перестала, – мимолётно проверил уведомления, но Груша перестала изводить меня сообщениями. И слава Богу… Есть перерыв. – С ней