Еловое печенье для босса - Натали Лав Страница 3

— Ааааа! — раздаётся истошное.

И потом тишина.

Красавчик лежит на льду. Без движения.

Наши три разноцветные головы склоняются над ним.

— Дышит? — спрашивает Луиза.

— Вроде, да, — отвечает Ада.

— И куда его теперь девать? — спрашиваю я. Почему-то дальнейшая участь красавчика мне не безразлична.

— Вы что с мужиком натворили, ведьмы?! — раздаётся откуда-то сбоку знакомый бас.

— Оу! Фома! — радуется Ада. Фома — это её двоюродный брат.

— Опять напились! — начинает он ругаться.

Луиза поднимает наманикюренный ноготок:

— Мы себя полгода хорошо вели! Теперь можем себе позволить вести себя плохо!

Спорить с Фомой никто из нас не решается — он высокий, метра два ростом, у него косая сажень в плечах и рыжая борода.

Фома косится на неё.

— Вы-то? Хорошо? Да у вас у каждой дома по метле припрятано!

Однако разобраться, кто есть кто, нам не дают.

— Что у вас там происходит? — произносит чей-то голос у входа в клуб, — Сейчас полицию вызову!

Самого говорящего не видно.

Упоминание полиции заставляет нас действовать быстро, но неправильно.

— Ты на машине? — спрашивает Ада Фому.

— Да, — отвечает он ей, — Вон она.

Его автомобиль и правда стоит неподалеку.

— Берём, девоньки, добычу с собой! — гордо провозглашает Ада.

И мы втроём подхватываем красавчика с места, где он только что лежал.

Очень ловко тащим до машины. Только разочек едва не уронили.

— И куда его? — интересуется Луиза.

— В багажник! — решает Ада.

— Куда?! Да вы что творите, исчадия?! — принимается возмущаться Фома.

— Цыц! — Ада сейчас даже Фому не боится, — А то я такое твоим родителям расскажу!

— Ябеда, — обиженно обзывается Фома.

В итоге, красавчик удобно размещается в багажнике, мы втроём в салоне, Фома — за рулём.

Ада снова царственно машет рукой:

— Езжай, братишка!

И мы отправляемся по домам.

Глава 3. Мужик=козёл?

Клара

Оказавшись с теплом салоне, быстро совещаемся и решаем сначала завезти домой меня. Ну, чтобы девочки мне помогли добычу в берлогу, то есть квартиру, занести. Не оставлять же бедолагу в багажнике — замёрзнет ещё. Да и вообще помощь ему надо оказать — искусственное дыхание там… Или массаж… Или…

— Я его таскать не буду! — сразу говорит Фома, — Вы его угробите сейчас, а я во всём виноват окажусь!

На этот раз на переднем пассажирском сидении сидит Луиза, которая, икнув и ткнув в Фому пальцем, громко заявляет:

— Козёл ты, а не мужик!

Фома сводит к переносице свои рыжие брови и сердито заявляет:

— Молчала бы ты лучше, зайка блондинистая, а то пешком домой пойдёшь!

Луиза, которая очень болезненно относится ко всему, связанному с её цветом волос и сопутствующими приколами в адрес интеллекта блондинок, и которой сейчас море по колено, начинает засучивать рукава своего мутонового полушубка:

— Ты что сейчас сказал?! Давай выйдем разберемся!

Фома несколько приофигевши на неё смотрит, а потом тянется к ней своими немаленькими ладошками.

Сейчас придушит! Потому как, хоть Лу и боевая, но весовые категории у них разные.

— Сиди смирно, зараза пьяная! — сурово говорит Луизе Фома.

И пристёгивает её ремнем безопасности…

— Девоньки, если вы не совсем хотите угробить мужика в багажника, предлагаю ехать, — уже поспокойнее заявляет наш трезвый водитель.

Мы с Адой, сидя на заднем сидении, согласно киваем, хоть Фома нас не видит.

— Ну, ладно уж — вези, — обиженно бормочет Луиза.

Но демонстративно отворачивается от Фомы и смотрит в окно.

Машина трогается с места, и Ада предлагает:

— А давайте споём!

Я оживляюсь.

— Давай! Новогоднюю! Про то, что всё будет хорошо! Какую Сердючка поёт! — и завожу, пока мою интересную идею не перебили:

— Если нам скажут — ваш поезд ушёл.

— Мы ответим просто, что подождём другой.

— И чтоб на перроне скучать не пришлось,

— Мы накроем стол и выпьем за любовь и буде

— Хорошо! Всё будет хорошо!

— Всё будет хорошо! Я это точно знаю!

— Хорошо! Всё будет хорошо!

— Ой, чувствуя я, девки, загуляю… Ой, загуляю!

Почему она у меня попала в разряд новогодних, я сказать не берусь, но песню подхватывает сначала Ада, потом Луиза, а потом и Фома вторит нам басом.

И всё бы было хорошо, если бы наша горячая кровь не бурлила, а в головах осталось какое-то целое зерно.

Потому что на словах:

"Если на утро болит твоя голова

Мы скажем прямо — ты не умеешь пить!" -

Ада приоткрывает окно со своей стороны и высовывает туда свой красный бюстгальтер. А когда она его снять-то успела?

Но просто высунуть руку в окно с предметом своего туалета ей оказывается мало, и она начинает им призывно махать.

Может быть, и тогда бы всё было неплохо, если бы в этот момент мы не проезжали мимо машины сотрудников ГИБДД. И если бы в тот самый момент Ада не махнула лифчиком слишком сильно, и он не улетел. Улетел он, к сожалению, прямо на круглую физиономию сотрудника правоохранительных органов, который с перепугу присел и выронил свой чёрно-белый жезл.

— Ой! — вылетает у него слишком громко.

Мне это всё хорошо и видно, и слышно, так как перед нами светофор, который загорелся в цвет к лифчику, а поскольку Фома трезвый, то, естественно, что он остановился.

А вот это плохо. Потому страж порядка снимает с лица красную тряпочку, держит её за один конец так, что лифчик свисает вниз на всю свою длину, и внимательно-внимательно её рассматривает. Лифчика, что ли, ни разу не видел?!

Страж крупный и круглый.