Отдам папу в добрые руки - Саяна Горская Страница 3

Искусная работа. Ровные швы, тончайшая невидимая леска, на которую пришиты бусины. Их ведь здесь сотни! Сколько же часов она угрохала на то, чтобы создать такое платье?

Значит, бизнес свой.

Молодец.

А ты, Горский, чаевые ей втюхал… Дурак.

— Так! — Спохватываюсь, глядя на часы на запястье. — Дашуль, сейчас Анна Ивановна придёт, а я уеду. Ты помнишь?

— Помню, — Дашка закатывает глаза. — На свиданку с Жабой Сергевной помчишь.

— С Жанной. С Жанной Сергеевной.

Даша строит кислую рожицу.

Жанна ей совсем не нравится, что меня поражает — эта женщина действительно старается найти подход к моей дочери. Покупает подарки, пытается быть милой, интересуется Дашиной жизнью, да и в целом производит впечатление человека, любящего детей.

Но как-то не срастается у них.

Даша саботирует и пресекает на корню всяческие попытки Жанны найти контакт. А я считаю, Дашке женская рука нужна.

Я до чёртиков боюсь момента, когда она подрастёт.

Неужели мне самому придётся объяснять ей всё об отношениях между девочками и мальчиками? А эти фирменные женские штучки…

Господь всемогущий!

Через десять минут, ровно по часам, на пороге квартиры появляется Анна Ивановна, наша няня. А я, чмокнув дочь на прощание, лечу за город, собирая все обеденные пробки.

Жанна уже названивает.

— Андрюш, ну ты где? — Тянет в трубку недовольно.

— Еду. Мчу на всех парах. Пробки.

— Ты же помнишь, что опаздывать нельзя? Риелтор долго ждать не будет. На дом огромная толпа желающих! Но нам его покажут в первую очередь. Только при условии, что мы не опоздаем!

— Помню.

— Ты уж там поторопись как-нибудь.

— Предлагаешь высунуться в окно и сымитировать полицейскую сирену? Жанна, я ведь сказал, что буду вовремя. Давай отложим истерики. Всё, жди.

Отбрасываю телефон на пассажирское.

Вцепилась же она в этот дом…

Я не уверен, что хочу съезжаться сейчас. Не уверен, что Даша готова. Не уверен, что чувствую к Жане хоть что-то помимо благодарности, однако…

Однако женщин, готовых воспитывать чужих детей не так много. Увы, но это факт.

Никто из моих предыдущих девушек не горел желанием даже просто познакомиться с Дашей, чего уж говорить о том, чтобы стать для неё приёмной мамой.

Родной маме глубоко фиолетово, что происходит с её чадом. Она отдыхает где-то в Сицилии, или, быть может, уже на Кипре. Всё её общение с Дашей сводится к коротким сухим поздравлениям на день рождения, и хорошо, если она угадает дату.

Я покупаю от её имени подарки.

Не хочу, чтобы моя принцесса думала, что мать её бросила, хотя по факту — бросила.

Потому надеюсь, что мой союз с Жанной пойдёт Дашке на пользу и вскоре она проникнется и поймёт, почему я решил жениться именно на ней.

При мысли о свадьбе бросает в жар.

Что-то в голове отчаянно вибрирует, пытаясь донести, что я совершаю ошибку, но я отмахиваюсь от этого чувства, как от назойливой мухи.

Поворачиваю на светофоре и тут же утыкаюсь в пост — гаишник радостно взмахивает жезлом и указывает мне на съезд на обочину.

Чёрт, тебя еще не хватало.

Открываю окно.

— Добрый день. Дорожно-постовая служба, Сержант Ларионов. Ваши документы, будьте добры.

— Конечно, сейчас, — лезу во внутренний карман. — Вот, пожалуйста.

Сержант Ларионов забирает доки, внимательно вглядывается в них. Улыбается.

Да, я хорош на том фото, чего уж!

— Гражданин Кулебяка, а настоящие документики имеются?

Какая к чёртовой бабушке кулебяка?

Забираю водительские права из рук откровенно ржущего гайца. На плотном цветном картоне, уверенной детской рукой старательно выведено «КУЛЕ БЯКА ПРАВА НА МОШИНУ». Под гордым заголовком красуется сама машина — чёрная, с четырьмя колёсами и двумя невесть откуда взявшимися крыльями.

Рядом — счастливый владелец авто, то есть я.

Ушастый, с вызывающими простигосподи ярко-красными губами, растянутыми в блаженной улыбке идиота, и с воздушными шариками в руках. Зато в костюме…

— Товарищ сержант, это дочка… Клянусь, есть права!

— Понимаю, у самого такая же безобразница, — кивает на фальшивую ксиву в моих руках. — Но документы у вас проверить обязан.

Ну, Дашка! Получишь ты у меня!

Копаюсь в бардачке, выворачиваю все карманы.

Настоящих документов, естественно, нет.

Интересно, сколько я вот так катался с этой высококлассной подделкой? Хорошо ещё, гаишник с юмором попался, а то забрал бы машину на штрафстоянку.

— Ну что? Вот вы и приехали, — сержант взмахивает жезлом на выход.

Прости, Жанна. Кажется, дом отменяется.

Глава 4

Александра.

Коля тащится за мной в квартиру. Ему наплевать, что я продрогла, а все мои попытки вежливо послать его подальше он старательно игнорирует.

По-хозяйски ставит чайник, усаживается на диванчик и закидывает ноги на мягкий стул.

— Ну, рассказывай, Сашк. Как жизнь твоя?

— Прекрасно. Зачем явился? Ты же, вроде бы, нашёл себе «бабу».

— Как нашёл, так и потерял. Точней, сам бросил. Всё-таки, не нравится мне вот это абсолютное отсутствие амбиций в людях. Знаешь, как будто теряется вся глубина, — изрекает философски.

Кто бы говорил.

В Коле глубины как в детском бассейне. Захочешь — не захлебнёшься.

Что меня вообще в нём привлекло?

Он казался мне смешным. Умел развеселить. Такие вопросы глупые задавал, что я поражалась его умению простую ситуацию превратить во что-то забавное.

Оказалось, это были не шутки. Просто Коля недалёкий, вот и всё.

— Как бизнес? Прёт?

— Прёт.

— Ой, кому ты лечишь? Ты хоть одно платье за последний месяц продала?

— Продала, — важно нахохливаюсь.

И ведь не вру — правда, продала.

Одно.

Но об этом ему знать не обязательно.

Коля встаёт, вальяжно прёт через кухню к холодильнику.

— Саш, а есть чё пожрать, а? Голодный, с утра не ел, — открывает дверцу. — Мм, а я у тебя, смотрю, ничего не меняется. Всё так же пусто.

Зло давлю на дверцу, захлопывая перед Колиным носом.

— Это больше совершенно не твоё собачье дело.

— Вот знаешь, Сашка, при всех твоих достоинствах есть в тебе один огромный недостаток — ты вообще не смекаешь, как должна вести себя женщина.

Он выставляет на стол один стакан, бросает чайный пакетик и заливает кипятком. С чаем усаживается обратно, разглядывая меня поверх ободка кружки.

Мне ведь даже не предложил, эгоист. Впрочем, почему я удивляюсь? Коля всегда таким и был.

— Женщина она ведь