Снегопад (ЛП) - Девайн Элли Страница 3

— Я знаю, что это дерьмовая работа! Но я тоже человек! И в отличие от тебя, я не могу зарабатывать миллионы долларов, просто хлопая ресницами. Мне нужно оплачивать счета. Нужно заботиться о людях. Я не собираюсь извиняться за то, что причиняю тебе неудобства, пока просто пытаюсь выжить. Ты знал, что значит быть знаменитым. Ты сделал выбор. Так что смирись, Лютик. Жизнь несправедлива. Иди поплачь в свои деньги и прими это! — К тому времени, как закончила, Лейни тяжело дышала, ее лицо раскраснелось, а микроволновка настойчиво пищала позади нее.

Вот тебе холодность и безразличие.

Долгое время они просто стояли и смотрели друг на друга. Первым не выдержал Эштон.

— Ради бога, достань, пожалуйста, еду из микроволновки. Как будто недостаточно испортить идеально приготовленный стейк. — Он швырнул ей толстовку обратно. — И надень это на себя. Ты уже всё доказала.

Скотт повернулся к огню, и на мгновение Лейни показалось, что он собирается проверить ее куртку на наличие камер. Но все, что он сделал, это подошел и взял бокал вина, который она бросила. Он осушил его, а затем устало покачал головой.

— Ты можешь остаться.

Глава 2

Было что-то невероятно сюрреалистичное в том, что Элейна сидела в его хижине и ела остатки его ужина. Словно злодейка из книги сказок сошла со страниц и очутилась у него перед глазами. Ему казалось, он уже знает ее. Все ее мотивы (деньги), ее страсти (раздражать его), даже ее гардероб (у нее нелепое количество одежды с надписью «Лос-Анжелес»). Даже странно предположить, что у нее может быть своя история, и еще более странно представить, что Элейна может вызывать симпатию.

После того как он наполнил свой бокал, Эш подошел к маленькому столику, за которым она ела, и сел. Она проигнорировала его, что только добавило сюрреализма. Случалось ли им когда-нибудь оказываться в обратной ситуации, когда она занималась своей жизнью, а он наблюдал за ней?

— Ты пялишься, — заявила Элейна с полным ртом стейка.

— По-моему, это справедливо. Ты пялишься на меня последние три года.

Она сглотнула и слабо улыбнулась.

— Я не пялилась, а смотрела. Есть разница.

— О? И в чем же разница?

— В намерении. Ты просто странно себя ведешь. А я пыталась сделать снимок.

Он почти улыбнулся ее логике. Она умна. Это конечно не удивляло, так как тот, кто сумел пробраться на десятки закрытых мероприятий с высоким уровнем безопасности, явно обладал определенным интеллектом, но это все равно воспринималось как еще одно маленькое откровение.

— Почему ты думаешь, что у меня нет никаких намерений?

Она перестала жевать.

— Убийство? — спросила Элейна с сомнением.

— Ты и правда зациклилась на убийстве.

Она пожала плечами и продолжила есть.

— Это женская особенность. Как раз таких ситуаций нам советуют избегать.

— Ты не выглядишь очень обеспокоенной.

— Как я уже говорила, ты не производишь впечатление убийцы, но даже если это так, у меня несложный выбор — смерть от обморожения или смерть от рук одного из голливудских красавчиков. По крайней мере, второй вариант вызывает интерес. — Она снова оглядела его, рассеянно вертя нож для стейка между пальцами. — К тому же, с тобой у меня хотя бы будет шанс. А против матери-природы не попрешь.

Вопреки здравому смыслу, Эш улыбнулся.

— Очень практичный подход к смерти.

— Я же сказала, жизнь несправедлива. Почему со смертью должно быть иначе? — Она протянула руку и взяла его бокал с вином, подняла его в молчаливом тосте и сделала глоток, прежде чем он успел возразить. Он нахмурился.

— Ты могла бы спросить.

— А ты мог бы предложить, — парировала Элейна в ответ.

— Почему ты занимаешься работой, которая тебе не нравится? — резко спросил он и увидел, как ухмылка сползла с ее лица.

— Что? — настороженно спросила она, ее вилка и нож все еще оставались над тарелкой.

— Ты сама признала, что у тебя дерьмовая работа. Так почему ты этим занимаешься? Ты явно умна, могла бы работать кем-то другим.

— Ну, спасибо, — закатывая глаза и нанизывая на вилку последний кусочек мяса, пробурчала Элейна. — Ведь единственное, что нужно для того, чтобы найти работу, это немного мозгов.

— Разве нет?

— Говорит человек, который уже двадцать лет не устраивался на работу. — Она запихнула в рот последний кусочек мяса, затем откинулась на спинку стула с его вином и уставилась на Эша. — Я занимаюсь дерьмовой работой, потому что люди смотрят на меня и не думают, что я способна на что-то другое.

— Ты сказала, что у тебя есть люди, о которых нужно заботиться. О каких людях? О детях? О муже? — Он посмотрел на ее руку, ища обручальное кольцо, но на пальцах ничего нет. Она засунула руки в длинные рукава толстовки и нахмурилась.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Я просто пытаюсь понять, — ответил Эш, глядя на нее, по-настоящему глядя на нее, и понимая, что Элейна права. Он не думал о ней как о человеке. Она просто казалась ему помехой, которую нужно избегать. Но теперь он мог видеть детали. Темные круги под глазами говорили о бессонных ночах, манжеты ее толстовки обтрепались, как будто ее постоянно носили годами. Он также заметил, что ее ногти обгрызены, старый синий лак облез, и подумал, не кусает ли она их, когда волнуется или нервничает. Давно Эш не видел женщин с не идеальным маникюром.

— Ты опять пялишься, — строго сказала Элейна, и он моргнул, пытаясь стряхнуть с себя это новое, внезапно возникшее понимание.

— Послушай, в конце концов, не имеет значения, почему я делаю то, что делаю. Я не могу бросить, и я хороша в этом, одна из лучших, а это значит, что пока ты один из любимых красавчиков Голливуда, я буду следить за тобой. До тех пор, пока ты либо не исчезнешь по-настоящему, либо я не умру, гоняясь за тобой. — Она слегка улыбнулась и взболтала последний глоток вина в бокале. — Что определенно возможно. Помимо сегодняшнего вечера, я чуть не умерла, когда снимала твой медовый месяц. Я висела над балконом и чуть не сорвалась.

Конечно, ни о каком беспокойстве не могло быть и речи, когда его плечи внезапно напряглись? Действительно ли его фотографии стоили того, чтобы умереть? Эш покачал головой.

— Я не чудовище, Ортега, и никогда не желал тебе смерти.

Ее улыбка превратилась в ухмылку, и у него перехватило дух. Элейна была очень красива, когда улыбалась. Ее губы снова приобрели насыщенный румяный цвет, а когда они разошлись, он заметил щель между двумя передними зубами, отчего она выглядела почти милой и приятной.

— Просто неудачно пошутил? — поддразнила она.

— Может быть, — съязвил Эш.

— Все в порядке, Скотт, это слабое оскорбление по сравнению с тем, что обычно летит в меня. Иногда люди даже швыряются настоящими вещами. Однажды Даррен Лейн бросил бутылку вина, когда понял, что я сфотографировала его с любовницей. — Элейна допила вино и с сожалением посмотрела на бокал. — Какая ужасная трата моего времени.

— Даррен Лейн — кретин, — рассеянно сказал Эш, все еще ломая голову над тем, зачем кому-то подписываться на работу, из-за которой все остальные относятся к тебе как к дерьму. — Хочешь еще вина?

Он понял, что забыл, с кем говорит, когда Элейна откинула голову назад и рассмеялась.

Черт.

— Пожалуйста, никому не говори, что я сказал о Даррене, — попросил он. Может, тот и был придурком, но они вращались в одних и тех же кругах и работали вместе не на одной съемочной площадке. Эш не хотел, чтобы его неосторожные слова попали к другому человеку благодаря каким-то сплетням.

Все еще широко улыбаясь, Элайна толкнула пальцем винный бокал по столу.

— Поскольку ты просишь, обещаю не выдавать этот маленький секрет.

***

Эштон Скотт начал относиться к ней по-человечески.

Что, как поняла Лейни, стало довольно низкой планкой для ее стандартов. После того как он наполнил свой бокал вином и налил ей еще один, она начала говорить, а Эш действительно слушал.