Зимняя сказка. Забава для близнецов - Кара Мель Страница 27

В груди вместо дикой ярости рождается страсть, руки хотят не сжиматься в кулаки, а держать хрупкое женское тело. Да и физическую силу и выносливость мне вдруг резко захотелось потратить не на расчистку территории от снега. Бестолковое и никому ненужное занятие.

Внутри разгорается пожар. И он не имеет ни малейшего отношения к той ярости, что совсем недавно сжигала меня дотла.

Отставляю лопату в сторону, обнимаю Забаву за талию, приподнимаю. Резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, ставлю девушку к стене. Ее глаза удивленно распахиваются. Дышит часто.

– И какой же другой способ? – произношу, медленно проводя носом по чувственной тонкой коже на шее. Слегка дую на нее, прикусываю. Над моим ухом раздается сдерживаемый стон.

– Все тебе расскажи да покажи, – говорит хриплым голосом, сама же подается чуть вперед.

Наши тела соприкасаются, у меня сносит башню. Чувства пылают, эмоции перекрывают здравый смысл.

Какой нахрен снег? Я знаю более приятное и действенное средство для успокоения. И если так дальше пойдет, то меня уже будет не остановить.

Забава задирает мою футболку, проводит ноготками по спине, заставляя меня выгнуться ей навстречу, не отрывает от меня провокационный взгляд.

– Женщина, ты понимаешь, что ты творишь? – спрашиваю, каким-то чудом до сих пор не потеряв рассудок.

– А ты сам как думаешь? – произносит, снимая футболку с себя. – Думаю, снегоуборщик потом справится со снегом, – лукаво улыбается. Внутри все горит.

Стараюсь не смотреть никуда ниже лица, иначе окончательно сорвет крышу. Но когда вниз летит еще одна деталь женского гардероба, уже не могу себя сдержать.

– С огнем играешь, – предупреждаю. Еще немного – и назад дороги не будет. Ни для меня, ни для нее.

– Тебе ведь нужно успокоиться. – Ноготки со спины перебираются на живот. Одна рука двигается вверх, другая в совершенно противоположном направлении. Добирается до желаемого, и я резко втягиваю воздух в себя.

– Зая, – предупреждающе рычу. Но Забаве на мое предупреждение пофиг, она продолжает свою игру.

– Не хочу причинить тебе боль, – признаюсь. В своем нынешнем состоянии я нежным не буду, и далеко не каждая девушка способна выдержать такого меня. – Будешь ходить по грани, – предупреждаю.

– Или пущу по тонкой грани тебя, – заявляет в ответ.

Я просто охреневаю от ее такого ответа. Отбрасываю все доводы разума прочь.

Подхватываю Забаву под бедра, приподнимаю, она обхватывает длинными стройными ногами меня. Впиваюсь в губы огненным поцелуем, хватаю за волосы, заставляю открыться, углубляю до невыносимости наш поцелуй.

Мы уносимся так далеко, насколько это возможно. Не видим, не слышим ничего из того, что происходит вокруг.

Стоны, руки, губы, прочь шмотки, да и уже нам обоим посрать, что мы в гараже.

Подхожу к тачке, на капот кидаю толстовку. Забава не заслуживает того, чтобы ее распяли на холодном металле. Вновь целую, мои губы исследуют каждый сантиметр. Пусть зверь внутри рвется наружу, пока могу, я хоть немного постараюсь его удержать.

Забава нежная, она нуждается в ласке. Ради нее можно немного потерпеть, а потом…

Потом я потеряю тормоза. Я это знаю.

Но пока могу, сделаю все для нее.

Мы сходим с ума, мы горим, вокруг нас все пылает. Раскладываю девушку на капоте, она кусает губы от наслаждения, томно смотрит мне в глаза.

– Не останавливайся, – просит, подаваясь вперед. – Последствий не будет.

– Ты уверена? – хмурюсь. Я не привык не предхраняться.

– Да, – тянет меня на себя. Сливаемся воедино. Мир вокруг окончательно перестает существовать.

Глава 29. Забава

Просыпаюсь лежа у Марка на груди. Мне так хорошо, что не хочу подниматься. Притворяюсь, что дальше сплю, наслаждаясь его близостью и нежностью. Ощущения словами не передать.

Сладкая истома тлеет в груди. Стоит только вспомнить, что мы творили этой ночью, как волна жара прокатывается по телу.

Вроде взрослые люди, а вели себя, как дорвавшиеся до близости юнцы.

Открываю глаза и тут же их закрываю. Прячусь. Мне стыдно.

Мы обследовали все поверхности гаража, проверили на прочность капот машины, а о том, что вытворяли в ее салоне, лучше вообще промолчать! Не представляю, как теперь вообще окажусь рядом с этим транспортным средством.

Взяла и соблазнила мужика, блин… Вот и кто я после этого?

Но как же нам с ним было хорошо… Я до сих пор пребываю в блаженстве от его прикосновений.

Марк не спит. Он рисует замысловатые узоры на моей обнаженной спине, нажимает на только ему одному ведомые тайные точки, заставляя кожу покрываться пупырышками. Низ живота томно ноет.

Мышцы с непривычки потягивает, но подобной расслабленности в теле я не испытывала уже очень давно. Мне так хорошо, что не передать словами.

А еще дико стыдно.

Ведь мы вытворяли такое… Просто ух.

Несмотря на то, что уснули ближе к утру, я чувствую себя отдохнувшей. И это очень удивительно, если честно.

– Доброе утро, – произносит Марк. Внутри вновь разгорается пожар от тембра его голоса.

– Доброе, – заставляю себя посмотреть мужчине в глаза. Горю от стыда.

Отрываюсь от его груди, приподнимаю голову, смотрю на Марка, но в его взгляде нет ни толики осуждения. Там только нежность и… любовь.

Дыхание перехватывает.

– Ты как? – спрашивает у меня обеспокоенно. – Ничего не болит?

Марк… Откуда ж ты такой взялся? Я и подумать не могла, что мужчина может быть настолько страстен и настолько же нежен. Убийственный коктейль.

– Все в порядке, – заверяю его. Он хмурится. Не верит мне. – Честно, – улыбаюсь разряжая обстановку. – А ты как? – все же решаюсь задать вопрос.

– Хорошо, – прижимает чуть крепче к себе. – Спасибо, – бережно целует меня. Отвечаю ему на поцелуй.

Сами того не замечая, мы вновь увлекаемся. Желание такое сильное, что нас не остановить.

Плавлюсь в его руках, сгораю от наслаждения, чувствую себя самой-самой на всей земле.

Вот правду говорят, не бывает хорошего без плохого. Ведь если бы не ужасающие новости и всплеск ярости у Марка после неприятного разговора, этого всего бы не произошло.

Я банально не решилась бы проявить эмоции и открыться мужчине.

Вчера, после того как уложила детей, я спустилась и случайно услышала часть разговора. Нескольких коротких фраз было достаточно, чтобы понять. Все очень серьезно.

Ермолаев – прекрасный отец, замечательный и чуткий мужчина. Он привык поступать правильно, не действует исподтишка. Он честен и порядочен. Таких мужчин осталось крайне мало.

Поэтому прекрасно понимаю, как Марку сейчас тяжело.

Маше и Паше угрожает нешуточная опасность. На малышей вот-вот объявят охоту, и как уберечь близнецов от страшной участи, не имею ни малейшего представления.