Амалия Джеймс - В сладостном уединении Страница 25

Хейли пожевал губами и почесал бороду.

— Понятно, — произнес задумчиво. — Вы думаете, что мой сын просто пользуется положением, опираясь на свое, так сказать, руководящее место? Хотите, я с ним поговорю?

— Нет!

Он весело ухмыльнулся:

— Значит, вы все же надеетесь, что его интерес может быть искренним?

— Нет-нет! — опять запротестовала она, покачивая головой. — Мне кажется, все прояснится, когда он вернется. Пожалуйста, ничего не говорите ему! Он не задевал моих чувств или чего-то такого…

— Я не стану вмешиваться, — пообещал Хейли и поднял руку, как бы успокаивая.

Больше об этом они не говорили, Монтгомери завел речь о местах, которые Пруденс стоило бы посмотреть. Это звучало так, будто он предполагал, что она надолго останется в Шотландии.

— А вы не думаете покинуть замок? — поинтересовалась она.

— Все может быть! — уклончиво ответил писатель, поглаживая кота и внимательно поглядывая на нее. — Не очень-то часто я выбирался отсюда. Сто лет не был в Нью-Йорке, а ведь я там жил, знаете ли. Там же встретил Джоан. Надеюсь, это неудачное замужество не сделало ее несчастной?

Пруденс не сразу поняла, что этот вопрос он задал ей.

— Нет-нет, я так не думаю. Конечно, я знаю ее не очень хорошо, но некоторые из моих сокурсниц знакомы с ней ближе, они говорят, что она довольна жизнью.

— Хорошо, — сказал Хейли. — Джоан тоже так говорит, но верится больше, если слышишь об этом от посторонних.

Пруденс удивилась:

— Значит, вы с ней видитесь?

— Время от времени. Мы остались друзьями. — Он поднялся с чашкой в руках, оставив кота на подушке. — Простите, меня ждет работа. Доброй ночи! И вот еще что, Пруденс. — Хейли вздохнул, потом улыбнулся. — Если вы влюбились в моего сына, что ж, желаю вам счастья.

Пруденс могла только улыбнуться в ответ.

Вернувшийся в субботу Колин повел себя странно: словно забыл, что он работодатель, а Пруденс — нанятая им работница.

Ворвавшись в замок, он поднял ее на руки и закружил, целуя в губы.

— Готовы взобраться на гору?

Весь день светило солнце, словно специально готовилось к этому моменту. И вот он наступил — Пруденс была счастлива.

— Думаю, да. Не помешает подышать свежим воздухом.

— Ну, вот и отлично! — сказал он, выпуская ее из объятий. — Пойду попрошу, чтобы Мэри собрала провиант. Скоро из Эдинбурга приедет вся компания. — И ухмыльнулся через плечо. — Кстати, включая вашего приятеля Чарльза Мартинса.

— А ваша Моника Дежардин тоже приедет?

Колин широко улыбнулся.

— Я скучал без вас, Пруденс Эдвардс.

Он ушел на кухню, а она облегченно рассмеялась, потому что только сейчас поняла, как сильно по нему тосковала. Но теперь это не имело значения!

Вскоре приехали гости. А еще через некоторое время все они — Джульета, Моника, Чарльз и Генри — собрались перед замком, подобающе одетые для восхождения на вершину — горные ботинки и плотные брюки. Пруденс тоже надела кожаные ботинки — единственное, что было у неё подходящее для такого случая. Джон Эдмон вынес большую корзину с едой, вручил Генри, и все двинулись в путь.

— А где же Колин? — удивилась Пруденс.

— Он доберется сам, — ответила Джульета. — Просил его не ждать.

Джульета шла впереди, чуть позади Генри, затем Моника, Пруденс и Чарльз.

— Как прошла первая трудовая неделя? — поинтересовался он у секретарши писателя Монтгомери-старшего.

Пруденс улыбнулась:

— Откровенно говоря, прекрасно.

— Старина Хейли не показался вам людоедом?

— Совсем нет, — засмеялась она… — По крайней мере, пока.

— Наверное, вам тут скучновато после Нью-Йорка? — предположил Чарльз. — В выходные вам следовало бы приезжать в Эдинбург. Это ведь не так далеко. Я хотел бы пригласить вас на обед.

Пруденс поблагодарила за приглашение, сказав, что принимает его с радостью, а когда они стали подниматься по тропинке вдоль вересковых лугов, поинтересовалась, как проходил фестиваль.

— На этой неделе выступает мой оркестр, — ответил Чарльз. — Моника и Генри показывали свои номера в четверг, произвели настоящий фурор. По-моему, вся труппа Сен-Симона пользуется успехом, хотя что может дирижер понимать в искусстве танца?

— Ну уж, наверное, больше, чем секретарша! — пококетничала Пруденс, сожалея, что не видела всего этого.

Чарльз бросил на нее удивленный взгляд, а когда они стали взбираться на большую скалу, взял за руку и неожиданно посоветовал:

— Никогда не принижайте себя, Пруденс. Вы не заслуживаете этого.

— Спасибо, — произнесла она, довольная произведенным эффектом. Все-таки ей удается справиться со своей ролью.

Следующей была Моника, которая тоже спросила, как идут ее дела, лишь только Чарльз отошел помочь Генри нести корзину.

— Привыкаю к рутинной жизни в замке, но вполне довольна, — ответила Пруденс, не совсем уверенная в искренности сказанного. Неужели она так привыкла лгать, что уже и сама не отличает правду от выдумки? — Слышала, что ваши выступления прошли с большим успехом? Поздравляю!

Моника кивнула, принимая комплимент.

— Вся труппа отлично выступала, — сказала она не без гордости. — Правда, Колин нашел, что у меня слишком толстые ноги. Не очень-то он щедр на комплименты! Вообще всю неделю ходил мрачнее тучи. Наверное, скучал без вас.

Пруденс опять задумалась над отношениями между Колином и танцовщицей. Все-таки они ей были неясны. Жила Моника в его квартире, падала в объятия Колина с завидным постоянством, тем не менее, сейчас в ее намеке не слышалось ревности.

— О-о, вряд ли! — возразила она.

— Значит, вы плохо знаете Колина, — заключила Моника. — Побольше уверенности в себе, и вы без труда приберете его к рукам. Так, кажется, говорят?

— Правильно, но только мне не нравится прибирать к рукам кого бы то ни было.

Моника не обиделась на ее замечание, даже наоборот — обрадовалась.

— Значит, точно, вы именно та женщина, которая нужна Колину. Это я вам говорю! Потому что в ту минуту, когда вы захотите прибрать его к рукам, а он это поймет, считайте, что между вами все будет окончено. Колин очень сильный, независимый мужчина.

"Хотя и пишет детские книги", — добавила про себя Пруденс.

Тут раздались звуки волынки, и вся компания остановилась, разглядывая двух мужчин, медленно поднимающихся по склону горы среди вереска. Пруденс смотрела и слушала, как завороженная. И вдруг, когда они подошли на расстояние в пятьдесят метров, узнала в них Хейли и Колина!

— Мама научила их играть, — объяснила Джульета. — Она и меня пыталась научить, но тогда мне было не интересно. А жаль!