Няня-невеста для дочки магната - Марго Лаванда Страница 22

Чувствую себя неважно. И все больше злюсь не на нее, а на себя. За то, что впервые за долгое время кто-то выбивает меня из привычного равновесия.

***

Дом уже погружен в полумрак, когда я возвращаюсь. Поздно, усталость висит на плечах тяжелым грузом. Я планировал подняться сразу в кабинет, но, проходя мимо гостиной, слышу смех. Детский, заливистый.

Останавливаюсь.

Ангелина сидит за низким столиком, вокруг карандаши фломастеры, альбомные листы. На бумаге что-то цветное и хаотичное – то ли замок, то ли дракон. Рядом с ней Кристина. Волосы у нее собраны, несколько прядей выбились и обрамляют лицо. Она смеется – искренне, светло, так, как не смеется ни одна из моих знакомых женщин.

– Смотри, папа в короне! – весело объясняет Лина, водя фломастером по бумаге. – А это я рядом! В платье!

Кристина смущенно качает головой, но улыбается, и эта улыбка делает ее еще красивее.

Я стою в дверях, как чужой. Молча смотрю, как они обе наклоняются над рисунком, как девочка тянется к няне, обнимает ее за шею. Кристина отвечает осторожно, но в ее жесте есть та самая теплая забота.

В груди становится тесно. Я прихожу в ярость на самого себя. Сколько раз я говорил себе: никаких романов с персоналом . Сколько раз убеждал: это все химия, глупость, пройдет. Но сейчас, глядя на них, я понимаю, что теряю почву под ногами.

Кристина замечает меня первой. Вздрогнув, встает, поправляет волосы, будто пытается сразу спрятать смех и легкость. Ее щеки розовеют.

– Амир Каримович, – тихо говорит она, – а мы рисовали. Увлеклись немного… Скоро спать.

– Я вижу, – отвечаю хрипло, и голос предательски мягче, чем хотелось.

Ангелина подскакивает ко мне, тянет за руку:

– Папа, смотри! Мы с Кристиной тебя нарисовали!

Я наклоняюсь, смотрю на детский рисунок, и внутри у меня все переворачивается. На бумаге король с короной и рядом девочка в платье. А позади – красивая светловолосая девушка.

– Это Кристина. Она тоже с нами.

Поднимаю взгляд на Кристину. Она стоит смущенная, словно не знает, куда деться. И в этот миг я понимаю: я в ловушке. В ловушке собственных чувств.

**

Глава 21

Последняя неделя выдалась тяжелой. Срыв контракта по вине стороннего подрядчика, уголовное дело из-за нечестного на руку партнера. Инга достала, обрывая телефон, сыпала извинениями и заверениями что “больше так не будет”. Уже не знал как донести до этой недалекой бабы, что не будет между нами уже ничего? это абсолютно точно. Да, все ошибаются и имеют право на второй шанс. Дело не в этом. Я увидел ее истинное лицо, а фарш, как известно, назад уже не провернуть, как ни старайся. Зачем тратить время впустую?

Свалило меня внезапно. Вечером еще держался на ногах, утром – ломит все тело, горло саднит, в голове гул, как в трансформаторной будке. То бросает в жар, то знобит. отвратительное состояние. Не помню когда последний раз болел простудой. А все чертовы ледяные процедуры. С одним повезло, мать в эти дни как раз уехала в путешествие. Иначе мне бы пришлось терпеть ее режим “курицы наседки”, она даже на расстоянии не расслабляется, засыпает голосовыми с советами «пить больше теплой воды, лежать в кровати и не геройствовать».

В доме хлопочут: Эмилия Аркадьевна распоряжается, Валентина Петровна варит суп, Татьяна меняет простыни, Ангелина бегает туда-сюда, как солнечный зайчик – каждую минуту заглядывает, проверяет “бедного папулю”.

Я не привык быть в такой роли и чувствую себя не в своей тарелке.

– Папа! Ты дышишь? – первый утренний вопрос моего солнышка.

– Дышу, – сиплю. – Осторожно, зайчонок. Ты можешь от меня заразиться.

– Ангелина, дорогая! – слышу голос няни. Кристина заглядывает смущенно в дверь. – У тебя урок. Не надо тут прятаться от учителя и тревожить папу, пожалуйста.

– У папы снова температура! – завляет моя сладкая кнопка. – Я волнуюсь.

– Принести градусник? – спрашивает негромко Кристина, обращаясь ко мне.

– Конечно принеси, – говорит Лина.

– Принесите, – киваю. Голос отзывается в груди ржавым скрежетом. – Дочка, а ты, пожалуйста, сходи на урок. Ради меня.

– Хорошо, а за тобой Крися пока присмотрит.

Няня возвращается через минуту, встряхивает электронный градусник, словно это ртутный, заметно, что очень смущена, но прячет это за скромной улыбкой:

– Как вы себя чувствуете, Амир Каримович?

– Отвратительно, – хриплю.

– Вам что-нибудь нужно? Хотите, сделаю вам малиновый чай? Он меня всегда ставит на ноги.

– Пожалуй. Если со мной выпьешь.

– Конечно. Он очень вкусный.

Уходит на кухню, возвращается с подносом, на котором булочки, чайник, чашки. Разливает ароматный напиток. Садится в кресло.

Рассказывает мне о Лине, ее проделках и успехах.

Вскоре прибегает дочка, урок длился всего полчаса, а мне показалось, мгновение прошло. Любимка устраивается на краю кровати, болтает ногами. В руке у нее книжка с картинками.

– Пап, я почитаю тебе! Про волшебного лебедя.

****

Вечером дочь и ее няня снова напоминают мне померить температуру.

Градусник показывает тридцать восемь и пять. Кристина хмурит брови.

– К ночи поднимается. Давайте, сделаем компресс?

Холодная влажная салфетка ложится на лоб, и мир сразу становится терпимее. Ее пальцы осторожно касаются виска – на секунду. Сердце отчего-то делает неправильный шаг.

Ангелина читает мне сказку, сбиваясь, придумывая половину слов, и я ловлю себя на том, что впервые за два дня улыбаюсь. Кристина сидит рядом, подыгрывает дочке, подсказывает шепотом. Ее голос – мягкий, низковатый. Убаюкивает.

Через полчаса Валентина Петровна приносит суп. Уговаривает, что надо хоть пару ложек съесть. Пар, укроп, курица – все, как надо. Я отворачиваюсь: есть не хочется.

– Папа отказывается есть суп! – торжественно докладывает Ангелина. – Крис, у тебя точно получится его уговорить!

Кристина берет ложку. Не торопит, не уговаривает «для здоровья, для силы». Просто ду́ет на ложку и ждет, когда я посмотрю на нее. Смотрю. И почему-то неудобно быть упрямым.

– Две ложки, – сдаюсь.

– Три, – спокойно поправляет.

– Договорились.

Я съедаю три, а потом и еще две, потому что суп оказался на редкость вкусным, а взгляд Кристины – терпеливым. Лина довольно улыбается:

– Ты молодец, уговорила папулю. Я тоже хочу его покормить, – заявляет важно.

– Потом, – шепчет Кристина. – Папа