Бой без правил, или Когда все средства хороши - Саша Сарагоса Страница 2

Оля откинула капюшон и под бурный свист и улюлюканье тряхнула вьющейся русо-золотой гривой. В макияже Клеопатры Дима не сразу узнал девушку, что бросила вызов, а когда признал, в очередной раз подивился женской логике и ставке на красоту.

— Серьги снимай, — сказал он. – Сорвешь.

— Вряд ли, – сверкнула взглядом из-под огромных ресниц Оля и кинула Никитычу флэшку. – Для настроения. Не против?

Дима развел руками. Он успел поспорить с Никитычем, что девушка не явится и в последний момент сообщит о плохом самочувствии или смерти любимой кошечки. Теперь Оля стояла перед ним и выглядела вполне уверенной.

Когда из динамиков полилась протяжная музыка, и певец со сладким придыханием томно заголосил, переглянулись и захихикали все.

— Это что? – пронеслось в толпе. — Арабская какая-то хрень? Или турецкая…

— Межансе, — стрельнула взглядом Оля и скинула накидку. Если при разминке Богова страдала женская половина зрителей, то теперь одобрительным свистом отозвалась мужская аудитория.

Де-юре Оля не была голой — цепочки, веревочки и браслеты в великом множестве позвякивали на руках и ногах, спереди и сзади струились полосы розового полупрозрачного шифона, а стразовый орнамент прикрывал те же места, что фиговые листочки на изображениях библейской Евы. Де-факто, даже для приватного восточного танца костюм был слишком откровенен.

Гипнотически вязкими и тягучими движениями смуглого тела внимали молча. Когда мелодия взяла бешеный ритм, а неторопливые волны живота и точеные восьмерки бедрами сменились трясками, во время которых подпрыгивали и шелестели оборки и украшения на самых пикантных местах, заверещали все. Дима, осознавший розыгрыш, не нашел ничего другого, кроме как сесть по-турецки и наслаждаться устроенным представлением — взгляд с кошачьей стрелкой был направлен лишь на него.

— Держись, Диман! Не поддавайся на провокации! – неслось со всех сторон.

«Шехразада, мать ее…», — думал про себя он и качал головой — в такой авантюре ему еще не приходилось участвовать. Девушка была эффектна, но недалекого ума, если решила, что после обнаженных плясок он кинется к ней с розами.

На последнем звуке Оля с чарующей улыбкой вытянула вперед ножку и коснулась плеча снисходительно улыбающегося бойца. Звякнули браслеты, нос защекотал аромат цедры или корицы – чего-то восточно-терпкого, но приятного. После поворота, Оля повторила движение другой ногой, но толкнула в разы сильнее. Музыка смолкла.

В воцарившейся тишине с достоинством джоржоневской Юдифи, Оля грациозно и гордо поставила ножку на грудь поверженного Олоферна — обе лопатки Димы были прижаты к полу. Триумф достойный полотна Третьяковки.

— Чемпион Европы, — на неровном дыхании и пытаясь прорваться сквозь взорвавшиеся аплодисменты и визг, сказала Оля, — позвольте представиться, чемпион России по бели-данс, классика и фьюжн.

Опомнившийся боец вскочил на ноги.

— Это нечестный бой! Чего вы, идиоты, орете?! Бабу полуголую увидели и все? – срывался он по сторонам.

Оля покачала пальчиком:

— Но-но, был уговор, что я смогу тебя уложить на обе лопатки, а вот как именно не было сказано ни слова. Поединок есть поединок. Я права? – обернулась она к секунданту — Никитыч, разбивший неделю назад спор, развел руками:

— Она уделала тебя, бро.

Играя скулами и огрызаясь нелитературными лексическими оборотами, Дима покинул зал. Смеясь и обмахиваясь рукой, под рев и довольный визг, вышла и раскрасневшаяся Оля.

Видео проигранного пари Богов игнорировал долго, как долго и не единожды извинялся за несдержанность и вспыльчивость перед Олей. Свидание все же состоялось, и размерами букета роз родительница Оли не поделилась разве с матерью Кати – обиды оказались сильнее, и дружба отныне покоилась в руинах.

Что до уязвленной гордости, то по прошествии двух лет боец ММА так и не смог смириться со столь досадным поражением и при случае всегда припоминал, как девушка обманом затащила его на свидание.

— Просто не всегда сила находится в кулаках, — в свою очередь отвечала Оля. — И вообще, в ЗАГС-то ты меня потом сам потащил. Скажешь нет?

Дима на это лишь целовал жену и страдальчески признавал: "Нокаут..."