Бывшие. Она мне (не) нужна - Евсения Медведева Страница 19

И наступила тишина… Марина замерла, открыла глаза и обернулась.

– Софа поступила в универ? – прошептала тихо-тихо, словно сама была не уверена в том, что говорит.

Доктора замерли, отступили на шаг от кровати, и даже медсестра отошла с иглой от капельницы в руке. Речь была связная, как никогда! Она даже ни разу не запнулась!

– Ты же знаешь Софу, она ещё та заноза. Провалила экзамены и уехала колесить по стране, – выдохнул, пытаясь понять, что именно произошло.

Молчали все, и лишь Марина улыбалась, смотря в потолок. Тишина была такая тяжелая, мучительная… Врачи оценивали риск повторного приступа, а я пытался осознать, что моя девочка вспомнила и Софу.

– Так… Надо поесть, пока горячее! – мама на ходу стирала слезы, неся большую тарелку с домашней пышной пиццей. Аромат заполнил помещение, и Марина чуть привстала, смотря на тарелку. – Мариночка, здравствуй. Прости, что напугала.

Это был бег по осколкам. Неверный шаг, и ты падаешь от боли, покрываясь шрамами.

Не знал, как отреагирует Марина, не знал, что скажут доктора, поэтому просто сжимал руку своей девочки, давая понять, что я в любом случае буду рядом.

– Артёш, я же говорила, пиццей пахнет. Твоя мама готовит её лучше всех…

Глава 16

Время летело с небывалой скоростью. Мне стало немного легче, потому что мама категорически отказалась от услуг сиделки. Она была рядом, не задавала ненужных вопросов, не впадала в истерики, не сыпала упрёками… А вместо этого с теплотой обнимала Марину и читала ей книги.

Дни складывались в недели, недели – в месяцы…

Но никто из близких ни разу не пожаловался на тяжесть подобного существования. А я ощутил, что не один в этой войне.

Марина легче стала отпускать меня из вида. Сначала на час, потом дольше, и вот уже я мог спокойно оставить её сразу после занятия у реабилитолога на маму, Софу или Алису и отправиться вместе с Лихим заниматься поиском правды.

Мне было сложно находиться рядом, только потому что постоянно приходилось фильтровать свои слова. Марина не заводила разговора про Левина, а я не мог осмелиться и спросить, помнит ли она то, что родила сына.

А это было безумно важно!

Маришка говорила рвано, короткими предложениями, часто путалась, а потом злилась и замолкала, если не могла подобрать нужных слов. И порой это молчание превращалось в бесконечность часов. Но я понимал её и без слов.

Она поверила, что её тело слушается, что в ногах есть сила, и даже руки стали постепенно расслабляться, скидывая спастику, но до финиша было ещё очень и очень далеко.

Появление Софы и мамы спровоцировало неясный приступ, после которого в её памяти вспыхнули новые воспоминания, но тоже в рамках того периода, когда мы ещё были вместе. Я убедился, что то время для её сознания наиболее безопасно, поэтому не тревожил, не ворошил боль.

Только цена её спокойствия – минуты разлуки со своим ребенком. Но даже для меня это была слишком большая плата. Плата за чужую, уродливую и гадкую любовь.

Да какая же это любовь? Это дорожка из пылающих углей, через которые он провел Марину в угоду своим желаниям.

– Суд был назначен на завтра, но по заявлению истца перенесен… Так странно, Вороной. Почему Левин вдруг взял паузу в две недели? Ничего не понимаю…– Пашка прыгнул в машину, растерянно перебирая документы. – Сегодня нашему адвокату из суда позвонили. Но Петров заверяет, что этому придурку ничего не удастся. Ставка была на то, что Марина просто не придет на слушанье, но теперь у нас отличный адвокат.

Как ни странно, но с юристами нам помог сам товарищ Голубев!

Он даже к дочери приходил каждый Божий день, правда, не решался войти в сам бокс. Тихо плакал, наблюдая через окно, а Марина безэмоционально скользила взглядом по мужчине, которого забыла вместе с прошлой жизнью, где ей было очень плохо.

Но товарищ прокурор оказался довольно стойким солдатиком. С пониманием переносил всю тяжесть ситуации, не пытаясь потревожить Марину. Он просто был рядом. А то, что в больнице до сих пор не объявилась её истеричная мамаша, означало, что прокурор держит своё слово. Пусть так и будет… Рано ей. Рано…

Голубев стоял тихо, но внимательно вслушивался в наши с Пашкой разговоры. А потом внезапно достал телефон и сделал важный звонок, окончательно убедив меня, что ему можно верить.

Он перешагнул через гордость, стряхнул пыль с прошлых связей и нашел адвокатов, практикующих и в бракоразводных делах, и в тяжбах с медучреждениями. И как ни странно, но юристы примчались в тот же день. Они даже отказались обсуждать гонорар, утверждая, что свои услуги стрясут с больницы…

Но мне нужна была не их мизерная компенсация, мне просто нужна была правда, и именно за этим мы сегодня и приехали на встречу с главврачом клиники, где рожала Марина.

– Слушай, а этот Бородулин вроде здравый чел. Когда он понял, что денег мне от их больнички не нужно, сильно призадумался, – я закурил, досконально вспоминая разговор с главврачом. – Есть шанс, что он расколется, как думаешь?

– Если не зассыт, то расколется. Ну что, пообедаем? Я с утра на кофе и воде, – Лихой рассмеялся и махнул на стопку пустых картонных стаканчиков.

– Нет, Паш… Мне сегодня как-то не по себе, поедем скорее к Маринке?

И это было правда… Внутри словно миллиард кузнечиков пиликали свою идиотскую песенку угрозы.

Знал я эту мелодию… Слишком хорошо знал, чтобы посметь не прислушаться! Все дерьмо в моей жизни начиналось именно с этого заунывного треньканья.

– Брось, Тём, – Пашка нервно хихикнул, словно мысли мои прочитал. – Ты чего всполошился? В клинике Алиска и твоя мама…

– Паш, у меня внутри всё зудит! – рвано затянулся сигаретой, не ощущая привычной горечи и едкости дыма. Вдруг все серым, безвкусным, бессмысленным стало.

– Понял, шеф, – Лихой вырулил с парковки юридической конторы и покатил в сторону центра.

И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее меня потряхивало.

Позвонил сначала маме, но её телефон ответил автоответчиком, Сонька сбросила, но написала СМС, что с подругой в кафе, а Алиска только с пятого раза взяла трубку.

– Лиса! – выдохнул, услышав её смех. И как-то вроде отлегло, но сердце все равно упорно не хотело биться. – Вы почему не отвечаете?

– Мы с мамой уборку делали, пока Марину забрали на процедуры. Мы