Невыносимая для Мерзавца - Евсения Медведева Страница 16

Как они про меня узнали?

Блин, наверное, по камерам. Да и на входе в клуб у меня паспорт смотрели.

Вот какого черта?

Вечно хочешь, как лучше, а получается через ЖО… Вот так и помогай незнакомым людям, попавшим в беду.

Я только с колен поднялась в глазах мисс-Крюк, и тут же свалилась в пропасть, удалившись в сопровождении людей в форме. Интересно, у меня ещё есть шанс не прослыть зэчкой?

Меня посадили в служебную тачку и повезли в неизвестном направлении. Вертела в руках телефон, пытаясь понять, кому бы позвонить? Вадику? Так он меня сразу пришибёт и домой отправит. Раевскому? Точно! Он же адвокат? Адвокат. А если я буду его клиенткой, то там какая-то адвокатская тайна должна быть. Эх, Раюша, будешь молчать, как миленький! Выдохнула с облегчением, мозг перестал пульсировать от напряжения. Ладно, пусть везут в участок, а там и позвоним Денису. Я и так сидела как на иголках. Здания за окном в муть превратились, не слышала, не видела, а ещё этот капитан снова и снова задавал странные вопросы. Одни и те же. Снова и снова. И то, что он просто забалтывает меня, поняла я слишком поздно.

Машина затормозила у знакомого мне особняка, а из высоченных стеклянных дверей вышел Мятежный.

– Сука… – дергала ручку, хотела вырваться и расцарапать его самодовольную морду! Но дверь не открывалась, а капитал откровенно развеселился от моих потуг освободиться. – Это что за шутки? Что за цирк такой вы тут устроили? Это что, участок, по-вашему? Где камера? Везите меня в участок! Немедленно!

– Успокойся, – попытался шикнуть на меня Шахов, но я вцепилась ногтями в его китель.

– Дяденьки, ну увезите меня в участок? Только не к нему… Только не к нему!

– Спасибо, Шах, – Слава махнул капитану, и тот, как по команде, открыл дверь.

– Я убью тебя! – взревела, пытаясь выбраться наружу, но ноги запутались в свисающем ремне безопасности.

– Воу-воу… Полегче, гражданочка, – Шахов с силой одернул меня за лямку рюкзака. – Угрозы в присутствии сотрудников полиции?

– А я откуда знаю? Вдруг вы из театра сбежали, чтобы воровать людей из университетов? – я буквально выдернула рюкзак. – Так что не рассказывайте мне тут про закон. Моё задержание вне правового поля, а вы не имеете санкций для ареста и задержания. Я запомнила твою фамилию, капитан! И ты мою запомни, потому что не тому человеку ты пару в универе решил сорвать!

– Понял, Шахов? – грохнул смехом Мятежный. Он что там – веселится? Смешно ему, мля? – Беги давай, пока тебя самого не задержали.

– Понял. Убегаю…

Мужчины явно веселились. А вот мне было совсем не до шуток. Голова гудела, а пульс бил по венам с такой силой, что в горле отдавалось.

– Ты не пришла на работу, – мимоходом бросил Слава и зашел в дом, оставив дверь открытой.

За неделю, что прошла с момента моего визита, дом сильно изменился. На подъездной дорожке появилась мраморная брусчатка, красиво бликующая на осеннем солнце. Не было тут ни вагончиков строителей, ни тяжелой техники, да и Добби Добидовича нигде не видно было. Я даже осмотрела ближайшие деревья, вдруг Мятежный и правда его подвесил на сук? Из постоянного здесь только раскуроченный газон территории и все та же одинокая ромашка в центре горки.

– Да не буду я на тебя работать! – скинула кроссовки и помчалась по уже знакомому коридору. – На каком языке тебе объяснить это?

Мятежный был странный… Босой, в широких джинсах с драными коленями и белой футболке, что так тесно обнимала его торс. Да он словно красуется, хвастается идеально узкими бёдрами, шикарным мышечным каркасом и мощными руками.

Он как стена. Крепкая. Надежная. Непрошибаемая.

И силой от него пахнет. Этот сладкий аромат дурманом ложится на рецепторы, кружит голову, и ты мучительно медленно тонешь в его капкане.

От него несет опасностью. Но не той, от которой поджилки трясутся. А той, от которой мышцы живота перекручиваются канатами, заставляя корчиться от тянущей боли.

Не могла оторваться. Скользила по крепкой шее, по груди и застыла на кистях. По тыльной стороне ладони тянулся рисунок татуировки. И я вновь инстинктивно приподнялась на цыпочки, чтобы рассмотреть получше. Сука! Вера, он тебя украл! Силой привёз в свои владения, а ты тут его портаки рассматриваешь?

Молчание затянулось. И Слава всё понял, это явно. Губы его дрогнули, в глазах вспыхнул огонек. Да нет… Там целый костер разгорелся, на которых ведьм сжигали. Взгляд стал необычным каким-то. Загадочным, с лёгким прищуром подозрения. Да он сканирует меня! Стоит тут такой и нагло зырит, будто всё про меня уже понял.

– А тебе как передать моё огромное желание трудоустроить студентку?

– Против моей воли?

– Конечно, – он всплеснул руками и отвернулся к кофемашине. – Путем угроз и шантажа. Ну? Когда ждать проект?

– Слав, скажи прямо, чего ты хочешь? – я вздохнула и опустилась в кресло. – Хватит титьки мять, просто скажи, и всё.

– Отличная идея, – этот поганец обернулся и буквально царапнул по моей груди быстрым взглядом, а потом снова спрятал морду свою хитрую.

Э! Чувак, ты чего отвернулся? Размерчиком не угодила? Привык к силикону? Даже обидно как-то стало!

– Я хочу просыпаться утром, и чтобы душа пела. Но увы… Приходится снова и снова смотреть на это уродство, – Мятежный поставил на стол две чашки кофе, молочник, корзинку с моими любимыми козинаками и тарелку с фруктами. – Персики, клубника, малина?

– Терпеть не могу, – я кое-как сглотнула слюну, смотря на крупные ягоды, что так и манили меня. – Клюква, крыжовник и ирга есть?

– Нет, – он сел в кресло напротив, сложил на груди руки, просто уничтожая меня взглядом.

– Тогда мимо, господин Мятежный.

– А ты девушка оригинальная, я смотрю.

– А вы все по шаблонам, да? Скучный стандарт женской красоты с толикой вмешательства пластических хирургов?  – взяла чашку и сделала глоток.

В животе урчало, я со вчерашнего утра ничего не ела. Сначала клуб, потом этот тупой пеший трип по городу. Я же после той прогулки рухнула спать и очнулась только от будильника! Помню, как дошла до квартиры под тяжестью его взгляда, помню, как сняла ботинки, и всё… Тьма и морок. А в универе так и не удалось перекусить.

– То есть ты не голодная?

– Вы решили поухаживать, что ли?

– Ты определишься, в конце концов, нет? Если на Вы, то Вячеслав Андреевич.

– Ты, Вячеслав Андреевич, темнишь, и это мне не нравится.

– А что тебе нравится?

– Нравится чесать спину о косяки в доме, спать на батарее и есть то,