Амалия Джеймс - В сладостном уединении Страница 15

Неожиданно он взял ее за обе руки и привлек к себе.

— Я не собирался обидеть вас. И вовсе не хочу, чтобы вы были со мной почтительны. Пруденс, я… Я никогда не встречал таких секретарей, как вы. — Тут он засмеялся. — Да и вообще я не много встречал секретарей.

Отпустив ее руки, он обнял девушку за талию, прижимая к груди. Пруденс не стала сопротивляться и ладонями ощутила крепкие мышцы его груди. Колин поцеловал девушку нежно один раз, потом еще и еще, покалывая ее подбородок отросшей щетиной. Затем его язык раздвинул ее губы, сильные руки скользнули под свитер, медленно поглаживая, добрались до груди, нежно прикоснулись к соскам. И вдруг он отстранился, небрежно чмокнув Пруденс в нос.

— Лучше нам идти! А то не доберемся до вершины, — снял свитер и улыбнулся. — Жарко.

— Мне тоже, — смущаясь, сказала она и, стянув свой свитер, завязала его на талии.

Колин взял ее за руку, и они возобновили подъем. Тропинка становилась все каменистее, но туман рассеивался, и уже можно было видеть вершину горы. Под ними простиралась долина, покрытая пурпурным цветом вереска и зеленью травы. Чуть поодаль холодная голубизна озера просвечивала сквозь туман, все еще прикрывающий замок. Дальше виднелись другие вершины Грампианских гор. Еще через десять минут они достигли вершины, уселись на скале и стали любоваться раскинувшимся перед ними пейзажем с другой стороны горы.

— Вон там дорога, по которой мы шли из Питлохри, — показывал Колин. — Видите сосновый лес? А Питлохри на другой стороне холма.

Кое-где еще клубился туман, задевая верхушки сосен. По склонам рассыпались овцы. Колин подергал Пруденс за рукав:

— Смотрите, видите его?

Пруденс поискала глазами и увидела одинокого человека, медленно двигающегося среди вереска.

— Что он делает? — спросила она, не в силах разглядеть с такого расстояния.

— Он в одежде горца — килте. И играет на волынке.

Девушка всмотрелась в одинокую фигуру.

— Один в таком пустынном месте? Колин кивнул.

— Вы еще увидите подобное не раз. Одинокий мужчина играет в горах на волынке. Никого вокруг, и нет видимых причин для того, чтобы играть.

— И непременно в отличительной одежде клана?

— Обязательно! В горах кланы по-прежнему сильны.

— А есть клан Кинлин?

— Пока мы с сестрой живы, — ответил он.

Пруденс кивнула, ожидая, что он продолжит. И действительно, всматриваясь в одинокого горца, Колин продолжил:

— Моя мать была последней из клана Кинлинов. Она погибла в автокатастрофе двенадцать лет назад. Тогда мне казалось, что отец не переживет ее смерти. Может, в каком-то смысле, так оно и есть. Через два года он женился на Джоан, но вместе они прожили только полгода. А развелись шесть лет назад, развод прошел очень спокойно. После смерти матери отец написал несколько поэм, но на самом деле он был уже не в состоянии писать что-либо. На это были разные причины, конечно. Я не могу его оправдать, хотя если бы мать была жива… — Он пожал плечами. — Впрочем, кто знает! Теперь это уже не имеет значения.

У нее перехватило в горле.

— Как жаль!

Колин ничего не ответил.

"Эллиот будет в восторге", — внезапно подумала Пруденс. Сын писателя рассказывает о смерти матери и про горе отца на фоне стелющегося в низовьях тумана и одинокого горца, который играет печальную мелодию на волынке. И вдруг ей стало ужасно стыдно оттого, что она обманывает Колина, который раскрывает перед ней душу.

Переполненная угрызениями совести, Пруденс поднялась и пошла по тропинке. Колин догнал ее, схватил за руку, остановил.

— Что случилось, — требовательно спросил он, отпуская ее руку. — Я не должен был рассказывать такое? Теперь отец потеряет какой-то элемент своей загадочности и будет вам казаться просто старым человеком, оплакивающим свою умершую жену? — Он горько вздохнул. — Что ж, пошли?

Пруденс тихо последовала за ним. Ей хотелось сказать, что это не так, но прекрасно понимала: стоит ей открыть рот — и она во всем признается. А этого сейчас допустить нельзя. Дело необходимо довести до конца.

— Как мне все это не нравится! — прошептала она, немного отстав и глядя, как высокий и стройный Колин ловко спускается вниз. И поспешила его догонять.

6

К вечеру ждали гостей. Пруденс узнала об этом, когда пила чай с бутербродами у Мэри Эдмонд. После полудня, укрывшись в своей комнате, она записала все, что смогла узнать о Хейли Монтгомери, его темпераментном сыне, замке Кинлин и деревне. Чем занимался в это время Колин, ей было неизвестно, только слышала, как его «порше» еще до ленча выехал за ворота. Ничто не говорило о приближающейся вечеринке: кухня блистала чистотой, но Мэри сказала, что гостей прибудет не меньше дюжины.

— А мне казалось, что мистер Монтгомери отшельник, — произнесла Пруденс как можно тактичнее.

— Так и есть! — подтвердила Мэри, наливая крепкий, почти черный чай в кружку Пруденс. — Но сын-то его нет.

Девушка кивнула, хотя не была уверена, что все поняла.

— Значит, мистер Монтгомери не будет присутствовать на вечеринке? — уточнила она.

Старая женщина пожала плечами:

— Кто его знает! Нынешним летом он уже выходил на люди. Это идет ему на пользу, если хотите знать мое мнение.

— Вы считаете, что он перестает скрываться? — осторожно спросила Пруденс.

— Трудно сказать, о чем думает человек, — ответила Мэри и плотно сжала губы.

Пруденс добавила в чай немного сливок. Ей очень хотелось разговорить Мэри Эдмонд, "покопаться в ее мозгах", как бы сказал Эллиот Тромбли, но сделать это нужно было очень осторожно, чтобы не вызвать никаких подозрений сообразительной женщины.

— Вы давно живете в замке? — начала издалека.

Мэри кивнула и смахнула с губ крошки.

— Мы оба родились и выросли в этих местах — Джон и я. И оба пришли на работу в замок, когда я была еще совсем девочкой…

"Тогда Колина еще не было и в помине", — отметила про себя Пруденс. И спросила:

— Значит, вы знали миссис Монтгомери?

— Да, безусловно, — улыбаясь, ответила Мэри. И выпрямилась. — Мы стараемся не говорить о ней. Это расстраивает мистера Монтгомери.

Пруденс поняла, что отсутствие самого Хейли Монтгомери не изменит решения Мэри не вспоминать вслух Энн Кинлин.

Она улыбнулась и перевела разговор на другую тему:

— Так, значит, вечеринку устраивает Колин?

— Да, конечно…

И тут их прервал сам Хейли Монтгомери, вошедший на кухню вместе с собаками. В руках у него был букет роз и полевых цветов.

— Подумал, что это можно было бы поставить в большую вазу, — произнес он грубоватым голосом, не без добродушия. И тут заметил Пруденс. — А, мисс Эдвардс! — улыбаясь, он приветствовал ее. — Ну, как вам на новом месте?