Невыносимая для Мерзавца - Евсения Медведева Страница 14

убежала, полторашка, потому что я узнал в чокнутой ту милую девочку, потерявшую Иллариона, – Мятежный не говорил, он хрипел, издавая какие-то грозно-утробные звуки, от которых кровь сворачивалась. Потом он как-то резко дёрнулся, обернулся в сторону поникшего Алёши, что даже пошевелиться боялся. – Ты часом не Илларион?

– А кто это? – Алёша реально сидел на самом краю, стреляя глазами в танцующую толпу пьяненьких студентов, словно на помощь звал.

– Понятно. Отбой тревоги. Трясись давай дальше, – Мятежный махнул на него и вновь со свойственной себе резкостью обернулся в мою сторону. Чёрт… Ему бы компресс не помешал. И капли, что ли… А лучше пусть шурует к офтальмологу, а не сидит тут, упиваясь моим стыдом.

– Что? Вы расскажете о произошедшем Вадику? – выдохнула я, понимая, как эпично и ярко закончилась моя свободная жизнь.

– Грушенька, прекрати прыгать с вы на ты, это уже смешно. Кстати, и братцу я не скажу, если на работу выйдешь.

– Это шантаж! – взвыла я, пытаясь отодвинуться от него как можно дальше. Рядом с ним невозможно дышать, воздух трещит и искрит от сильного напряжения. Я отворачивалась, лишь бы не смотреть в глаза, лишь бы не тонуть в пламени его ауры. Но… Слава стиснул мое запястье и снова вернул на место.

– Сидеть!

– Я тебе что – собака? И вообще, что это за команды? А?

– Ты заноза, что так и норовит влипнуть куда-нибудь. Считай, что я взял на себя покровительство. О, точно! Пионером буду, сошьёшь для меня красный галстук?

– Надо мной? – я ёрзала, пыталась освободить кисть, но Мятежный так легко перекинул руку за меня, а потом подтолкнул, практически прижимая к своему крепкому телу. Наверное, со стороны мы выглядели как страстная парочка, обжимающаяся на виду у всех. Но по факту меня взяли в плен. Нагло и самонадеянно.

Потянула носом, вдохнула сладость мужского парфюма, и голова вдруг закружилась… Картинка поплыла, потеряла четкость, а глаза прилипли к затылку, откуда тянулась та самая татуировка, скрывающаяся в вороте его кожаной косухи. Что там такое?

Моя рука дёрнулась инстинктивно, я хотелось прикоснуться к краю грубой кожи и отогнуть, чтобы увидеть рисунок. Но Мятежный будто мысли мои прочитал, шикнул, как на непоседливую кошку, и прижался спиной к дивану.

– Конечно, – он махнул кому-то, и я даже не успела «мяу» сказать, как слева от меня приземлился незнакомый мужчина и, очевидно, тот самый напарник, что стену подпирал.

– Здрасьте, – я обернулась, сталкиваясь с прозрачно-голубыми глазами. – Помогите! Вы же видите, меня удерживают силой.

– Ничего я не вижу. А друг мой вообще ослеплён вашим очарованием, – второй тоже закурил и стал осматривать зал. Я знала этот взгляд. Он словно сканировал пространство, активно разыскивая для себя предмет обожания. – Кстати, меня зовут Марк.

– Наташа, – выпалила я, за что получила тычок в бок.

– Врать нехорошо, полторашечка. Какая же ты Наташа? Все Наташи милые, скромные, правда, вечно опаздывают. А ты Груша. Это с первого взгляда понятно, – Мятежный махнул официанту, и на столе мгновенно прибрались, а еще через мгновение появились и фруктовая нарезка, и бутылка коньяка. – Тебе купить пирожок с повидлом, мала́я? Или леденец на палочке?

– А че это я мал́ая?

– Ешь виноград давай, – он подтолкнул мне фруктовую корзину, а себе в бокал плеснул янтарной жидкости.

Ой… Я говорила, что я дура? Нет? Тогда знайте. Аллергия у меня на споры, на «слабо» и несправедливость. То, что Мятежный провоцирует меня – ёжикам понятно. Непонятно только, какого хрена я на это подкидываюсь?

Но, очевидно, голова мне все-таки дана, чтобы волосы носить, потому что я выхватила из его руки стопку и залпом осушила жгучую противную жижу. Слизистая вспыхнула, в глазах собрались слёзы, но я терпела. Мятежный сначала замер, а потом посмотрел на своего друга, что заливался смехом у меня за спиной.

– Дыши, Груша! – рявкнул он и с силой ударил мне по спине. – Отбитая… Мля! Марк, ты это видел?

– Чур, я первый танцевать пойду, – Марк наклонился, посмотрел в мои глаза и снова заржал. – Шеф, она почти готова. Ну что? В море скинем, или заморочимся и ямку выкопаем? О! Давай в той куче, что осталась после последнего дизайнера, её и похороним? Там и ромашка растет, кажется.

– Конечно, заморочимся. Пусть сначала двор мой приведёт в порядок, а то предыдущие бездари чепухи ванильной понаделали, а потом снова всё разроем, закопаем и новую дурочку искать будем, – Мятежный тихо рассмеялся.

Весь такой красивый, шикарный… И взгляд не липкий, не нахальный. Он же ни разу не ощупал меня глазами. Его словно и не волновали мои открытые ноги, тесное боди, подчеркивающее дерзкую форму груди. Единственное, на чем я чувствовала его взгляд, это шея. Как только я отворачивалась, то ключицы буквально кислотой обжигало.

– Марк, а вы не могли бы перевести своему другу, на любом понятном ему языке, что я не буду работать на него? Я студентка, и опыта у меня с гулькин нос!

– О! Это проще простого, я филфак оканчивал. Мятежник, она тебя послала в пешую прогулку по половому органу моржа, – Марк дёрнул плечом. – Перевод достаточно точный, Грушенька?

– Сойдет, – застонала, медленно скатываясь по спинке дивана. – Дяденьки, милые, отпустите, а?

Но в глазах этой парочки я не увидела ни сочувствия, ни понимания, а о доброте душевной и речи быть не могло. Они как два коршуна пялились на меня, словно давно определили в жертвы.

– Вадим Дмитрич Вьюник, – Мятежный выплюнул под потолок тугое кольцо дыма и достал из кармана телефон. Разблокировал, гоняя пальцем по длинному списку контактов. – Наверное, самый строгий из братьев? А как думаешь, он сразу тебя в угол поставит, или папку дождётся?

– А с чего вы взяли, что он вам поверит?

– Грушенька, сладкая моя деточка, – Слава вдруг понизил голос до шепота, взял меня за подбородок и заставил вращать головой, фиксируя довольно резко и грубо, чтобы я смогла увидеть камеры. – Это такие волшебные пластиковые коробочки, которые пишут самые интересные моменты. Ну?

– Ха! Тогда я в полицию напишу, что вы избили человека! Я лично это видела, без ваших волшебных коробочек, – я вскочила на ноги и повернулась к побелевшему от страха сокурснику. – Леш, а ты не проводишь меня? А то район у вас криминальный какой-то. А ещё курорт называется.

– Я и подвезти смогу, – парень даже не стал дожидаться согласия, очевидно, трактовав мою просьбу не совсем корректно. Быстро забрал свои вещи и замер у меня за спиной, только бы подальше от этих незнакомцев. – Идём, Вер.

Улыбнулась, решив не огорчать его раньше времени. Вот пусть до переулка доведет, а там я