Бывшие. Двойня для босса - Алла Ларина Страница 13

– Это невозможно, – я спокойно пожимаю плечами.

– Что значит невозможно?! – начинает заводиться Давид. – Вы сказали, что будете работать!

– Это невозможно по не зависящим от меня причинам, – сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. – Я езжу на электричке, а они ходят по расписанию и далеко не каждые пять минут. Самое раннее время, когда я могу приехать в офис – это примерно девять утра.

Нет, конечно, есть и более ранние поезда. Но из-за дурацкого расписания перерывов между ними я приеду либо в семь с небольшим, либо в девять. И что, вставать в несусветную рань, только чтобы ждать тут Мещерского к восьми?! Ага, разбежался!

– На… электричке? – мужчина хмурится, словно впервые слышит о том, что большинство людей пользуются общественным транспортом, а не автомобилем с личным водителем. – А что, нельзя вызвать такси или…

– Такси у нас стоит бешеных денег, – теперь и на меня накатывает злость. – Я столько не зарабатываю!

Давид стискивает челюсти, сверлит меня взглядом, но это только заставляет выпрямиться и опять скрестить руки под грудью.

– Ладно. Хорошо, – он раздражённо кивает. – В девять.

Поджимаю губы, отвечаю еле заметным кивком и отворачиваюсь к документам. Спиной продолжаю чувствовать, что мужчина никуда не уходит – так и тянет почесаться между лопатками, словно его взгляд материален.

– Вас подвезти? – звучит неожиданное.

– Что? – растерянно оборачиваюсь.

Это последнее, чего я ожидала услышать!

Подозрительно смотрю на Давида, и тут мне приходит в голову неожиданная мысль. А что, если… что, если он и так всё знает?!

Знает, что я – это я. Приехал, потому что всё-таки нашёл меня. Отыскал каким-то неведомым образом. А сейчас ведёт какую-то свою игру?

Да нет, глупости. Он бы тогда совершенно по-другому себя вёл. Хотя… что я знаю о том, что бы он делал? Я и два года назад считала, что знаю этого человека. А потом сбегала от него, сменив имя и бросив всё, лишь бы сохранить своих детей.

– Я предложил вас подвезти, – словно нехотя повторяет Мещерский. – Вам же ещё как-то надо добраться до вокзала, раз вы на электричке ездите.

– Нет, спасибо, – решительно отказываюсь от предложенной чести. – Я и сама доберусь!

– Хорошо, – он резко разворачивается и выходит из приёмной.

У меня от этих эмоциональных качелей ноги подкашиваются. Чтобы хоть немного прийти в себя, сажусь за стол, решив разложить документы по папкам. Завтра проще будет работать.

И невольно возвращаюсь мыслями к подслушанному разговору. Что-то меня во всём этом цепляет, а что – понять не могу. Давид обращался к тому человеку на «вы» и упрекал, что «делал всё, что ему говорили», но это, что бы «это» ни было, не дало никакого результата.

Но мне сложно даже представить, как мой бывший жених и несостоявшийся муж мог подчиняться чьим-то указаниям. Он разве что к отцу своему прислушивался. Хотя иногда казалось, что отношения между ними какие-то странно натянутые.

Вспоминаю Мещерского-старшего, и меня передёргивает. Вот уж кто пугал с самого начала знакомства. Давид всегда говорил не обращать внимания, отец просто не привык выражать эмоции, а на самом деле он отлично ко мне относится. Я кивала, но в глубине души считала, что Артуру Мещерскому на меня наплевать. А ещё боялась его влияния на сына, которое по каким-то неизвестным причинам было на мой взгляд чересчур большим. Понятно, что патриархальный устой в семье был сильным, да и отец вырастил его в одиночку – что там случилось с матерью, я толком не знала… но всё равно.

И то его предложение, практически приказ избавиться от беременности показал, что права была как раз я!

Устав от мыслей, роящихся в голове, закрываю последнюю папку, убираю документы в стол и, одевшись, выхожу из офиса. Время ещё, слава богу, не слишком позднее, поэтому автобус приходит быстро. В электричке, правда, натыкаюсь на компанию мужчин, которые немного чересчур навеселе. Приходится перейти в другой вагон, и от своей станции до дома я чуть ли не бегу, нервно оглядываясь, хотя никто за мной и не идёт.

Не буду больше это платье надевать! В джинсах и рубашках куда безопаснее!

Умывшись и нацеловав детей, по-быстрому ужинаю. Тётя Нина предсказуемо возмущается, стоит ей только услышать моё робкое предложение найти няню на ближайшие две недели. Не успокаивают её даже слова, что компания обещала заплатить за эти услуги.

– Если уж им так охота, пусть платят! Что мы с тобой, не найдём, куда деньги девать?! Вон, зима на носу, а в коляске Егор с Юрочкой лежать, как в прошлом году, уже не будут! Надо и обувку, и одёжку!

– Твоя правда, тёть Нин, – киваю, соглашаясь. – Пусть заплатят, как за няню. А деньги я тебе отдам!

– Вздумала ещё! – ворчит тётушка.

– Тяжело ведь, – качаю головой.

– Так, всё, Лин, закрыли тему, – женщина кидает на меня строгий и одновременно ласковый взгляд. – Ты же мне дочерью стала. А ребятишки – внучатами. Ну что бы я тут одна без вас делала!

– Ох, тёть Нин!

На глаза мне наворачиваются слёзы, и я, подскочив, обнимаю тётушку.

– Ладно, ладно, не разводи сырость, – хмыкает она. – Пойдём, парней искупаем да уложим. Они сегодня нагулялись, может, хоть поспят нормально.

Ну, надеждам на длительный сон сбыться не удаётся, но хотя бы не приходится укачивать мальчиков по полночи. Мне даже кажется, что синяки у меня под глазами выглядят не так страшно, как обычно.

В офис, как и говорила Мещерскому, добираюсь к девяти. И у входа сталкиваюсь с мрачной, как грозовая туча, Светланой.

– Быстро тебя уговорили работать с ним, – кисло кивает на моё приветствие приятельница. – А сама говорила, мол, будь осторожнее…

– Я и сейчас так считаю, – пожимаю плечами, претензии коллеги мне непонятны.

В конце концов, если она с работой не справилась, я-то здесь при чём?

– Да ты и сама звонила мне и говорила, что он гад и сволочь, – кидаю на Свету взгляд искоса. – Что у вас там такое случилось? Я тебе потом писала…

– Ой, даже говорить не хочу! – презрительно отмахивается она. – Иди к своему Мещерскому!

– Он не мой, – говорю негромко.

– Да ладно? – Света прищуривается. – А пялился на тебя на конференции, да и потом тоже! Сразу, видно, решил, что ты ему больше подходишь, а ты и рада!

Мне становится тошно от яда в её голосе. Не отвечаю на дурацкие обвинения, просто разворачиваюсь и иду к