Измена. Вычеркнуть любовь (СИ) - Ася Исай Страница 13

Он всхлипывает, утыкается лицом в наши сплетенные руки.

— Еще не поздно. Правда ведь? Скажи, что не поздно! — Не поздно, — шепчу. — Мы потеряли время, но не потеряли друг друга. И теперь у нас есть Софья. Наша девочка. Наше маленькое чудо. — Выходи за меня замуж. Снова. Прямо здесь, в больнице, если нужно. Только скажи да.

Смеюсь сквозь слезы:

— Виктор, ты видел, как я выгляжу? И как ты выглядишь? Какая из нас пара! — Самая красивая пара в мире, — упрямо мотает головой. — Таня, я серьезно. Жизнь слишком коротка, мы уже убедились. Не хочу терять ни дня. Ни часа. Ни минуты. — А Алина? Твоя мама? Бизнес? — К черту всех! Алине я уже все сказал. Если попробует вам навредить — засажу. У меня есть на нее компромат похлеще. Мама… Мама примет. А если нет — ее проблемы. Она и близко не подойдет ни к тебе, ни к внучке. Бизнес продам. Начну с чистого листа. — Да, — говорю тихо. — Что "да"? — Да, я готова стать твоей женой. Снова. Но не здесь. Дома. Когда Софья окрепнет и подрастет немного. Хочу, чтобы она была на нашей свадьбе. В розовом платьице. С бантиками.

Он смеется — радостно, звонко, забыв о боли.

— Хоть в космосе! Хоть под водой! Где скажешь — там и поженимся. Главное — вместе. Навсегда. По-настоящему навсегда.

Стук в дверь прерывает наш разговор. Входит медсестра с синим свертком на руках.

— Кто-то соскучился по маме, — улыбается она. — Врач разрешил ненадолго. Маленькая принцесса требует маму. Орет на всю реанимацию!

Софья. Моя Софья.

Медсестра осторожно кладет сверток мне на грудь. Разворачиваю пеленки дрожащими руками. Она такая крошечная! Меньше, чем я представляла. Но такая совершенная. Курносый носик. Пухлые губки. И глаза — огромные, карие, папины глаза. Смотрит на меня серьезно, будто изучает.

— Привет, солнышко, — шепчу, глажу по щечке. Кожа нежная, как лепесток розы. — Я твоя мама. Прости, что мы так рано встретились. Обещаю, дальше будет спокойнее.

Виктор придвигается ближе, осторожно, будто боится спугнуть. Протягивает здоровую руку, дотрагивается до крошечной ладошки. Софья хватает его палец, сжимает с удивительной силой.

— Сильная, — шепчет он потрясенно. — Как же она сильная! — Гены, — улыбаюсь. — Папины гены. — Мамины, — спорит он. — Определенно мамины. Я бы не выжил после всего, через что прошла ты. — Мы прошли, Витя. Вместе прошли.

Софья выбирает этот момент, чтобы заявить о себе. Открывает ротик и издает требовательный писк.

— Кушать хочет, — подсказывает медсестра. — Попробуете покормить?

Киваю. С помощью медсестры устраиваемся удобнее. Первое прикладывание — волнительно, неумело, но так правильно. Софья причмокивает, машет кулачками. Живет. Борется. Растет.

— Красиво, — шепчет Виктор. В глазах стоят слезы. — Вы такие красивые. Мои девочки. — Теперь уже навсегда твои, — улыбаюсь. — Навсегда, — соглашается он. — И я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Клянусь.

Верю. Впервые за долгое время — верю. Он доказал. Кровью доказал, болью, готовностью умереть за нас. Больше доказательств не нужно.

— Знаешь, о чем я мечтаю? — спрашиваю, глядя на жадно сосущую дочь. — О чем? — О простом. Утро. Воскресенье. Мы втроем завтракаем на кухне. Ты делаешь твои фирменные блинчики. Софья размазывает кашу по столу. Обычное утро обычной семьи. — Будет, — обещает он. — Будут тысячи таких утр. Скучных, обычных, прекрасных утр. Клянусь тебе.

Медсестра осторожно забирает задремавшую Софью.

— Пора обратно в детскую. Через три часа принесу на кормление. А как врач одобрит, переведем к маме.

Мы остаемся вдвоем. Усталость накатывает волной, но не хочу спать. Хочу смотреть на него, держать за руку, убеждаться — живой, рядом, никуда не денется.

— Спи, — шепчет он. — Я буду здесь. Никуда не уйду. — Обещаешь? — Обещаю. Теперь — навсегда обещаю.

Закрываю глаза. Засыпаю под мерный писк мониторов и его тихий голос:

— Люблю тебя, Танечка. Люблю нашу Софью. Простите меня за все. И спасибо — за второй шанс.

Второй шанс. Да, мы получили второй шанс. Оплаченный кровью и болью, но такой долгожданный. И мы его не упустим. Ни за что не упустим.

Потому что теперь мы знаем цену потерянного времени. И цену обретенного счастья. Мы прошли через ад. Но вышли из него вместе. И теперь — что бы ни случилось — мы справимся. Потому что мы семья.

Конец