Бандит Ноубл Солт - Эми Хармон Страница 75

прижалась к нему всем телом, он осторожно коснулся ее своими широкими ладонями, лаская, сжимая, и внутри у нее все снова свилось в тугой узел, а страх отступил, и стыд отступил вместе с ним. Но она вдруг испугалась, что это новое, восхитительное желание покинет ее и его сменят ужас и отвращение.

Она впилась губами ему в горло, куснула мочки ушей, желая оказаться еще ближе к нему и одновременно прогнать его прочь. Эта двойственность снедала ее изнутри, но, когда он вновь коснулся губами ее губ, она приняла поцелуй, приникла к его рту, жадно ища его язык. Он поддавался ей, отвечая сладостью на яд, нежностью на жестокость. Она кусала его до крови, но он не отстранялся, лишь обхватил ладонями ее лицо, погладил большими пальцами щеки, прошептал ее имя:

– Джейн. Голубка. Моя милая Джейн.

– Вы должны мне помочь, – выдохнула она, чуть не плача. Она словно распадалась на части.

– Берите все, что вам хочется, – отвечал он, но его тело твердело, предвкушая, и она прижималась к нему, одновременно и злясь, и возбуждаясь.

Когда она схватилась за его ремень, рванула пуговицы, он все расстегнул сам, отдавая ее пальцам свою ничем не прикрытую кожу, ее губам – свое сердце. Но она по-прежнему оставляла на его теле раны, пытаясь любить и стремясь пометить, не понимая ни себя саму, ни желание, бившееся у нее в висках и в животе.

– Прикоснитесь ко мне! – снова взмолилась она, не узнавая собственный голос. В нем звучали ужас и пустота, растерянность и жестокость.

Он даже не шевельнулся. Он по-прежнему прижимал ее к себе, и ей вдруг показалось, что его ладони, так и лежавшие у нее на спине, держат в узде ее ярость.

Она вжалась лицом в ложбинку у основания его шеи, скользнула руками к его бедрам, решив встретить то, чего больше всего боялась, отделить страсть от боли, соитие от принуждения. Он задержал дыхание, но не шелохнулся, позволяя ей самой искать верный путь.

Страх и ярость расцвели ярким цветом и породили ужасный плод. Она оттолкнула его, отскочила, застонала от стыда и отвращения, сжав кулаки, прижимая их к глазам. Она чувствовала сухой запах его кожи, и тело ее горело, но она не понимала, что с ней происходит, и от этого снова застонала:

– Я не этого хочу. Я ведь сказала вам. Сказала, что поцелуев не будет. И все равно мы с вами цепляемся друг за друга, как животные. Я не этого хочу.

Она ошеломила его, но он не стал возражать.

– Хорошо, голубка, – тихо сказал он, но, когда она велела ему: «Убирайтесь вон!» – он сжал зубы, а во взгляде его голубых глаз не осталось ни нежности, ни доброты.

Ей наконец удалось его разозлить.

Не говоря ни слова, он привел в порядок свою одежду, застегнул, заправил, щелкнул подтяжками. А потом развернулся и, сунув руки в карманы, вышел из спальни с таким видом, будто хотел бы ретироваться еще быстрее. Он так широко распахнул дверь, что та грянулась о стену, оставив след от ударившейся в нее дверной ручки. Не успела дверь снова захлопнуться, как Джейн уже кинулась за ним следом.

– Вернитесь сейчас же, Ноубл Солт! – потребовала она и даже топнула ногой. – Вы работаете на меня, сэр. И я с вами еще не закончила.

– На сегодня, голубка, мы закончили.

Она почти бежала, пытаясь с ним поравняться, и чувствовала себя полной идиоткой. Но он довел ее до настоящего бешенства. Рядом с ним она чувствовала себя буйной, похотливой дурой, не имевшей ничего общего с ней настоящей.

– И что же это значит? – выкрикнула она.

– Я не хочу сейчас говорить с вами, Джейн. Вам больно. И от этого больно мне.

– Но я не пытаюсь причинить вам боль! – От его слов ей стало страшно. Ведь она знала, что он прав.

– Вас бросает из крайности в крайность, то вверх, то вниз, то в жар, то в холод. И я все это понимаю. То есть мне кажется, что понимаю. Но сейчас я не могу больше это вытерпеть. Так что отправляйтесь обратно наверх, красавица, и позвольте мне пройтись. Хорошо?

Он начал спускаться по лестнице – куда проворнее, чем поднимался по ней чуть раньше.

Она не отставала:

– Нет. Не хорошо. Мне нужно многое вам сказать. Я вам плачу за то, чтобы вы меня слушали. – Она чуть не плакала и лишь с большим трудом удерживала слезы.

– Ни за что такое вы мне не платите, и вам это чертовски хорошо известно. Мы уже давно миновали этот этап, Джейн Бут. Вы наняли меня, чтобы вас защищать, и именно этим я сейчас занимаюсь. Я защищаю вас от себя.

Они замерли на нижней ступеньке. Она схватила его за руку, провела пальцами по его обветренной коже, и он тут же остановился, напряженный, словно струна. Он по-прежнему не смотрел на нее, даже не поворачивался в ее сторону. Он стоял прямо, неподвижно, не отнимая у нее своей руки.

– Я… мне очень жаль, – выдавила она. – Прошу, не уходите. – Она поднесла его ладонь к губам, а потом приложила к груди, так что костяшки его пальцев оказались ровно против ее сердца. По щекам у нее текли слезы. – Прошу… подождите.

Он ждал, не отрывая ладони от ее груди, глядя перед собой, а она собиралась с духом, ища в себе остатки разума.

– Я отвратительно вела себя с вами, – прошептала она.

Он шумно выдохнул и уронил подбородок на грудь. Она крепче вцепилась в его ладонь, снова прижала ее к губам, а он просто стоял, по-прежнему не поворачиваясь к ней.

Когда он прервал мучительное молчание, в его голосе звучала такая нежность, что она снова расплакалась.

– Вас недостаточно сильно любили. Недостаточно крепко. И теперь вы, словно маленькая волчица, кидаетесь на меня, а потом зализываете раны.

– Вы меня п-пугаете, – пробормотала она.

Он снова вздохнул, будто вес его слов тяжко давил ему на грудь:

– Знаю.

– Я боюсь, что потеряю вас.

– Вы пытаетесь меня потерять.

– Нет.

– Да, голубка. Да. Вы меня проверяете. И я это понимаю. Но мне нужно перевести дух.

– Я боюсь… что вы от меня устанете… или я от вас.

– Да. И это я тоже понимаю.

– У меня это вряд ли получится, Ноубл. – Она сглотнула, отгоняя охвативший ее ужас. – Боюсь, что у меня ничего не получится.

– Что не получится?

– Любить вас.

– А вы хотите меня любить?

– Нет, – простонала она, и он рассмеялся, рассеивая напряжение, царившее на тесной лестнице. – Это совсем