Мэри Патни - Расколотая радуга Страница 65

При воспоминании о первой брачной ночи Кэтрин бросило в дрожь. Напившись, Колин ввалился в постель и, грязно ругаясь, стал требовать от молодой жены исполнения супружеских обязанностей. Кэтрин, хоть и нервничала, с готовностью отдалась ему и вдруг ощутила острую, невыносимую боль, как будто ее изнасиловали. Потом она долго плакала, а муж, удовлетворенный, сразу захрапел.

— К счастью, моя первая брачная ночь быстро закончилась.

Майкл испытующе посмотрел на нее.

— В первый раз женщине всегда больно.

— Если бы только в первый! Потом стало еще больнее. Плотским удовольствиям Колин придавал огромное значение и надеялся взамен потерянной свободы получить красивую, чувственную партнершу в постели. Ему и в голову не приходило, что я обману его ожидания.

Кэтрин с грустью вспомнила свою первую встречу с Колином. Тогда она еще не знала, чем обернется для нее замужество.

— Наверное, это было ужасно для вас обоих, — произнес Майкл с глубоким сочувствием.

— Это было невыносимо, — с горячностью ответила Кэтрин. — Я ни разу не отказала ему, но совершенно его не удовлетворяла, и в конце концов он оставил меня в покое. Облегчение пришло, когда я забеременела. Мы заключили своего рода молчаливое соглашение и таким образом сохранили наш брак.

— Значит, вы знали о других женщинах и не ревновали?

— Ревновала? — Она мрачно улыбнулась. — Да я была им благодарна. Ведь это ужасно — постоянно чувствовать себя виноватой. Я делала все, что в моих силах, чтобы Колину и Эми было уютно в доме. Надо отдать должное Колину. Мы с дочерью всегда находили в нем поддержку, и он ни разу не упрекнул меня как женщину. Это неплохая сделка, правда. Колин, несмотря на свою беспечность, был хорошим мужем и отцом. Он не бросил нас, а меня всегда ограждал от дерзких посягательств мужчин. Никому и в голову не могло прийти, что наш брак не что иное, как фарс. Вы первый об этом узнали.

— Надо сказать, что создавшаяся ситуация вполне устраивала вашего мужа, — сухо произнес Майкл. — Колин был прирожденным волокитой и о лучшей жене и мечтать не мог. Красивая, покладистая, предмет зависти всех мужчин да к тому же не ревнивая. И если бы какая-нибудь из его любовниц вздумала приставать к нему с женитьбой, он всегда мог отказать ей под тем предлогом, что уже женат. Некоторые мужчины сочли бы подобную жизнь райской.

— Возможно, вы правы. Но факт остается фактом: это я виновата в том, что наш брак не удался. Я не могу быть женой. Ничьей.

Тем более мужчины, в которого влюблена.

— Теперь вы понимаете, почему я не могу выйти замуж ни за вас, ни за кого-либо другого. Вряд ли вас устроит жена, не способная исполнять свою основную обязанность.

— Пожалуй. Уж слишком сильно я вас хочу. И все же… И все же я женился бы на вас, — после некоторого колебания произнес Майкл, — если бы только вы приняли мое предложение.

— Вы шутите! — Кэтрин округлила глаза.

— Шучу? — Он коснулся ее лица. — Мне так хорошо с вами, Кэтрин. А что касается интимной близости, то эту проблему, надеюсь, мы попытались бы как-то решить к обоюдному удовольствию.

— Я просто мирилась с неверностью Колина, — сказала она, плотно сжав губы, — но ненавидела его измены. И не хочу испытывать все это снова.

— Я не имел в виду измены.

Он легонько провел пальцами по ее уху и шее, и Кэтрин испытала море удовольствия.

— Интимная близость, как таковая, не единственный путь к наслаждению. Вы не холодны по своей природе и могли бы получать удовольствие другими способами. Надо только этому научиться.

— Не понимаю, о чем вы. — Кэтрин покраснела. — Я ничего не смыслю в сексе. Видимо, из-за своей патологии.

— Это дело поправимое. Что же до вашей патологии, то еще не известно, есть ли она у вас. Вы были молоды, неопытны, а ваш муж слишком напорист. Неудивительно, что он причинил вам боль.

Подыскивая нужные слова, Майкл с досадой покачал головой:

— В приличном обществе такие вопросы не обсуждают, вы, наверное, шокированы. Простите меня, но скажу вам без обиняков: напористость в сексе неприемлема, особенно для женщины. Она вызывает обратный результат. Страх перед болью может навсегда отбить охоту заниматься любовью.

— Это не совсем то, о чем вы говорите. Вы и представить себе не можете, какая это была боль, — произнесла Кэтрин.

— Возможно, — согласился Майкл. — Но если даже в свои шестнадцать вы были не вполне развиты, после родов все могло измениться. Вы же не пробовали больше заниматься любовью.

Это было потрясающее открытие с далеко идущими последствиями! Неужели она сможет отдаться мужчине и не испытывать боль? Сможет родить еще одного ребенка? Сможет быть нормальной? Как все?

— Насколько я поняла, есть только один способ проверить это, — с робкой надеждой сказала Кэтрин.

Прежде чем ответить, Майкл остановил на ней долгий, спокойный взгляд.

— Понимаю, как вам это трудно. Но может быть, все же попробуем?

— Легче отправиться на поле боя в разгар сражения, — ответила Кэтрин с нервным смешком. — Но, Боже мой, Майкл, мне так хочется верить, что вы правы, что я нормальная женщина и могу, как все, заниматься любовью.

Он снова взял ее за руку. Она опустила глаза и увидела едва заметный шрам от сабли, ощутила тепло его больших сильных пальцев. И сам он был таким большим и мужественным.

Эта мысль внезапно пробудила в ней воспоминание о том, как она, беспомощная, лежала, словно вещь, придавленная тяжестью огромного тела, не испытывая ничего, кроме боли и унижения. В отчаянии Кэтрин сжала свободную руку в кулак и впилась в нее зубами.

— Но… Я никак не могу побороть в себе страх.

— Это вполне естественно. Он накапливался годами и сразу не может пройти. Попробуйте испытать наслаждение каким-нибудь другим способом, их очень много, а самый примитивный оставим напоследок.

Она чувствовала себя, словно птенец, которому пришло время покинуть гнездо. Ему очень хочется полететь, но он боится, что подведут крылья, он упадет на землю и разобьется.

Видя нерешительность Кэтрин, Майкл нежно поцеловал ее запястье. Тепло его губ волной разлилось по телу, сердце Кэтрин учащенно забилось.

— Клянусь, я не сделаю ничего такого, что было бы вам неприятно, — ласково произнес Майкл. — Если же что-то вам не понравится, вы можете в любой момент меня остановить. Доверьтесь же мне, Кэтрин, или я этого не стою?

Огонь его зеленых глаз растопил лед в самой глубине ее души. Мысль о том, что с самой первой их встречи Майкл хотел ее, но подавлял в себе это чувство, считая ее недоступной, потрясла Кэтрин.

Теперь все было по-другому. Он по-прежнему хотел ее, но не скрывал этого и пытался завоевать ее со всей нежностью и молчаливой страстью, на которую только способен мужчина. И Кэтрин поддалась искушению, словно летящая на огонь бабочка, готовая погибнуть ради минутного удовольствия.