Бандит Ноубл Солт - Эми Хармон Страница 57

– У меня нет выбора, – пожала она плечами. – Я буду стараться как могу, а остальное от меня не зависит. Не понимаю, как такое могли запланировать без моего ведома… Но меня не впервые бросают в клетку ко львам и предлагают спасаться самой.

Спустя десять минут она уже пела, стоя в конце обеденного зала, у рояля с откинутой крышкой, а аккомпаниатор как мог старался за ней поспеть. Она пела с силой, но без всякого страха, со страстью и без капли паники, но его сердце билось от ужаса за них обоих. Еще через двадцать минут, исполнив шесть песен, каждую из которых зрительницы встречали с неизменным восторгом, она изящно поклонилась и поблагодарила мистера Рейвела так, словно он был ее старым и преданным другом.

И Бутч снова был потрясен.

– Ноубл, вы будете пирожное? – шепнул ему Огастес, не сводя глаз с припорошенного сахарной пудрой лакомства.

– Не-а. Ешь, Гас. – Он едва взглянул на свою тарелку.

– А курятину вот эту будешь? А, братишка? – вмешался Ван.

Бутч страшно проголодался, но все же отодвинул тарелку, предоставляя остальным возможность доесть за ним. Он поест вместе с Джейн. Правда, он все же взял из корзинки на столе кусок хлеба, чтобы успокоить беспрерывно бурчавший желудок.

– Какими именами нам лучше назваться, мистер Туссейнт? – насмешливо спросил Сандэнс, утирая рот салфеткой. В том, как вести себя в дорогом ресторане, он разбирался куда лучше Вана.

– Гарри Лонг и Ван Винкль. Как вам, а? – с довольным видом предложил Ван.

– Меня устроит, – бросил Ноубл. – Огастес, я приведу твою маму. Ты побудешь здесь?

– Думаешь, мы с ним что-то сотворим, а, Ноубл? – мрачно спросил Сандэнс. – Вот же черт. Да я в жизни не обидел ребенка.

– Вы назвали меня жабенышем. Мне это не понравилось, – с серьезным видом объявил Огастес.

Ван указал пальцем на его щеку:

– Не стану врать, парень, это выглядит страшновато.

– Ноубл говорит, в том, что тебя боятся, ничего плохого нет. Порой люди от этого только сильнее тебя уважают.

– Ноубл, ну и ну. Где только он откопал это имечко? – спросил Сандэнс.

– А по мне, так оно ему здорово подходит, – протянул Ван. – Бутч всегда был толстой, жирной, благородной занозой в заднице. Такой же благородной, как его новое имя.

– Мистер Ван, вам нужно следить за языком, когда я рядом, – предупредил Огастес. – И вам тоже, мистер Сандэнс. Моей маме такие слова не нравятся. И она гораздо страшнее, чем я… или Ноубл.

Бутч фыркнул и отошел. Гас с ними точно справится.

– Вы любите игры со словами? – продолжал Огастес. – Ноубл, то есть папа, научил меня одной игре. В нее могут играть только умные люди.

– Значит, Вану она не по зубам, – пробурчал Сандэнс.

– Как называется? – Ван всегда был готов сыграть во что-нибудь новенькое. – Кстати, Гарри, есть у тебя с собой карты? Давай научим Гаса играть в покер. Покажем ему, какие мы на самом деле умники.

Сандэнс молча продолжал есть, не отвечая Вану, но Бутч был уверен, что Огастес скоро обучит всех вокруг искусству сочинять хайку.

Джейн учтиво беседовала с дамой, которую она называла миссис Гарриман. Бутч низко поклонился даме и поцеловал ей руку с таким видом, словно перед ним была сама королева Виктория.

– Миссис Гарриман, это мой импресарио, Ноубл Солт. Уверена, он никак не связан с вашей родней.

– А с компанией «Ноубл Солт» из Солт-Лейк-Сити вы связаны? – спросила миссис Гарриман.

– Да, мэм. Это мои люди, – без запинки отвечал он.

– О, как мило. Вам следует поговорить с Эдвардом. С моим мужем. Ему принадлежит крупная доля акций «Ноубл Солт».

– Да… так и есть. В своей работе я часто опирался на инвестиционный опыт вашего мужа. Он сумел добиться великолепных результатов. Вы должны им гордиться.

– Я и горжусь им, мистер Солт, очень горжусь. Благодарю. – Она вежливо улыбнулась и склонила голову к плечу, но тут же отвернулась к другой собеседнице.

– Быть может, прятаться на самом виду – правильная стратегия, – прошептала Джейн, когда он взял ее под руку. – Я боялась, что она вас узнает. Ее муж был вами одержим. Он посвятил вам и вашим выходкам целую комнату в своем доме.

– А-а. Теперь мне все ясно.

– Ясно? Что именно?

– Ясно, как вам удалось украсть мой портрет. Огастес мне об этом рассказал. Я бы хотел на него взглянуть.

– Но где Огастес? – Джейн обеспокоенно огляделась.

– С ним все в порядке. Может, Гарри с Ваном учат его играть в карты, но, зная Гаса, я уверен, что он их обчистит.

Она усмехнулась, но ему было не до смеха. Он хотел как можно скорее убраться из «Плазы». Ему казалось, что стены смыкаются, загоняя их в западню.

17

Скажи, что любишь,

Пусть даже это не так.

Мне хватит и лжи.

Эмма Харви, сестра Гарри, действительно владела большим и красивым домом на океанском побережье в Нью-Джерси и действительно сдавала внаем комнаты, но одну из них только что занял доктор из Коннектикута, прибывший в Нью-Йорк с лекцией, а в другой жили Ван и Гарри, так что на долю Бутча, Джейн и Огастеса осталась всего одна комната.

– Места там много, а мальчик с удобством поспит на диване. При комнате есть своя ванная и все, что нужно, а я буду кормить вас три раза в день и стирать вам белье.

Ноублу и Джейн предстояло спать в одной постели, но оба так устали, что им не было до этого дела, и они даже не стали это обсуждать. За время путешествия на «Адриатике» они привыкли все время быть рядом, к тому же теперь они были женаты. Взвесив все эти доводы, они приготовились ко сну, улеглись на кровать, каждый со своей стороны, и повернулись друг к другу спиной.

Огастес еще немного поболтал, лежа на диване, радуясь и новому месту, и в особенности близости Ноубла, но посреди стихотворения, посвященного Строптивому Гарри и Рипу ван Винклю, сладко зевнул и, не окончив свое сочинение, мгновенно уснул. Уже вскоре от его храпа тихонько закачались подвески на хрустальной люстре.

Джейн поднялась, повернула Огастеса на бок, и храп превратился в тихое урчание.

Ложась обратно в постель, она совершила ошибку. Прежде чем забраться под одеяло, она встретилась взглядом с мужчиной, лежавшим с ней рядом.

– Отчего глаза у вас голубые даже в темноте? – прошептала она.

– Какого же им быть цвета?

– Серого, белого или черного. Как все