Энн Стюарт - Любовь черного лорда Страница 50

Эмма уперлась спиной в стену, и к ней вернулись ощущения, пережитые несколькими часами ранее. Она замотала головой, желая отогнать наваждение. Как воспринял это движение Киллоран, неизвестно, но он снова решительно прижал ее к себе. Эмма чуть не задохнулась от этого волшебного ощущения. Такое сильное тело… И такое горячее…

— Хочу, чтобы ты наконец поняла, от чего я тебя избавил, — прошептал Киллоран, наклоняясь к ее губам.

Это был не первый поцелуй в жизни Эммы Ланголет.

Совсем недавно она отбивалась от назойливых попыток Фредерика Варьенна, а чуть раньше от слишком нежных проявлений родственных чувств дяди Хораса. Эмма не сомневалась в том, что не любит целоваться.

Оказывается, она ошибалась.

Киллоран крепко обнял ее за талию и наклонился. Его губы скользили по ее губам — так медленно, что девушка утратила всякое представление о времени. Ей хотелось оттолкнуть графа и в то же время прижаться к нему еще крепче… Наверное, именно потому она просто стояла, как изваяние, опустив руки. Ну и что с того, что Киллоран ее целует? Главное, не отвечать на его поцелуй…

Большим пальцем он стал поглаживать ее щеку. Вторая рука графа по-прежнему обвивала ее талию, так что бедра Эммы были вплотную прижаты к бедрам Киллорана. Он снова коснулся губами ее губ… Девушка закрыла глаза.

Ощущение было приятным и очень волнующим… Эмма хотела, чтобы оно длилось до бесконечности. Киллоран слегка отпрянул, и она невольно потянулась за ним, не желая отрываться от его губ.

В чувство ее привел легкий смешок.

— Такая добыча для льва слишком легкая, — пробормотал граф. — Лично я люблю сопротивление. Ты позволяешь мне себя целовать… А разве ты меня не презираешь, Эмма?

Будь на ней туфли, Эмма непременно отдавила бы ему ногу каблуком. Конечно, можно было просто дать ему пощечину, но инстинкт самосохранения оказался сильнее.

Впрочем, это не помешало девушке разразиться гневной тирадой.

— Вы правы! Я вас презираю! — выпалила она. — Вы ужасный, отвратительный человек! Вместо того чтобы благодарить судьбу за дарованные вам блага, вы…

— Дарованные мне блага? — холодно переспросил Киллоран. — О каких подарках судьбы ты говоришь? Я ведь не английский аристократ, детка. Я ирландец. И все, что у меня сейчас есть, — исключительно моя заслуга.

— Вам чертовски везет в карты, — не смогла удержаться от язвительного замечания Эмма. — По крайней мере, так считает Натаниэль.

— Я смотрю, вы не тратили время зря. А что считает леди Селдейн? Она тоже поведала тебе об ошибках моей молодости и сегодняшних грехах?

Эмма вовсе не собиралась в чем-либо упрекать Киллорана, но желание высказать все, что накипело в душе, оказалось сильнее. Она уже не могла остановиться.

— Конечно, вы дьявольски красивы, женщины сами падают к вашим ногам… У вас прекрасный дом, обстановка, слуги… Словом, все, чего только можно пожелать…

В зеленых глазах графа загорелись искорки смеха.

— Я дьявольски красив… Вот оно что… Женщины падают к моим ногам… Так почему же не упала ты?

— Не желаю быть среди других покоренных обожательниц!

— Я не покоряю женщин, Эмма. — Эти низкие, волнующие ноты она уже слышала и чуть не сошла от них с ума. — Я их соблазняю. Очаровываю настолько, что они делают все, что я хочу. Тебе кажется странным, что во мне так много мужского обаяния?

Эмма не отрываясь смотрела в эти невозможные зеленые глаза. Собственно говоря, был ли у нее выбор? Был. Она могла или смотреть на него, или закрыть глаза. Еще неизвестно, что для нее опаснее в этой ситуации.

— Нет, — сказала наконец девушка. — Мне это ничуть не кажется странным.

— Почему же ты сопротивляешься?

— Наверное, я сильнее, чем другие женщины.

— Да, ты сильнее, — согласился Киллоран. — Но и это тебе не поможет.

Оказывается, все это время он потихоньку двигал ее к кровати, однако Эмма заметила данный маневр лишь в тот момент, когда уже чуть не упала на нее. Девушка в панике забилась в руках графа, но было уже поздно.

Через мгновение она лежала на спине… Глаза Эммы сверкали яростью, но сделать она ничего не могла. Ни вырваться, ни даже пошевелиться.

— А сейчас, моя дорогая, я покажу, чего тебе следует опасаться больше всего, — Киллоран снова припал к ее губам.

На этот раз в его прикосновении не было нежности и тихой ласки, но этот поцелуй потряс Эмму. Сие, безусловно, было величайшее искусство, искусство любви.

Эмма твердила себе, что ее просто целует опытный мужчина, что все это ровным счетом ничего не значит — так, умение, которым без труда может овладеть каждый. Она повторяла это раз, второй, третий, а тело ее дрожало и таяло от удовольствия, и губы послушно открывались навстречу новым поцелуям. Впрочем, Эмма все равно продолжала уговаривать себя, что ничего особенного не происходит и стон, вырвавшийся у нее, — лишь знак недовольства, не более.

Это был не один поцелуй и даже не двадцать. Киллоран целовал ее бесконечно, так что одни ощущения плавно перетекали в другие. Не успевала Эмма заново собраться с мыслями, как он снова погружал ее в океан эмоций. Граф целовал ее глаза, уголки губ, ямочку у основания шеи. Он касался губами кончика ее носа и подбородка, покусывал мочки, а затем снова запечатывал ее рот своим, и очень скоро Эмма окончательно растворилась в новых чувствах.

Руки Киллорана легли на ее бедра. Он ласкал их, медленно поднимая нижнюю юбку, и Эмма вдруг поняла, что сейчас может произойти. От этого понимания ей стало страшно. Киллоран желал ее… Тело его стремилось слиться с ее телом, и не было никакой возможности воспрепятствовать этому. Да она и не хотела делать это, даже если бы могла.

Киллоран прервал поцелуй и приподнялся на локтях. Он смотрел на Эмму все с той же своей полуулыбкой, которая уже грозила стать ее наваждением. Если бы не учащенное дыхание и не давление на ее бедра, Эмма ни за что бы не догадалась, что Киллоран возбужден.

— Хочешь меня, Эмма? — Голос его был на удивление спокойным. — Не нужно ничего говорить. Просто поцелуй меня.

Конечно, она хотела его, какой бы пугающей ни была для нее эта мысль. Эмма изнемогала от желания коснуться его, почувствовать тепло его кожи… А внутри себя она ощущала странную пустоту, заполнить которую мог только он… Ей нужны были глаза, губы, руки Киллорана. А еще ей нужны были его сердце и душа.

Но у него не было сердца… И души не было… Зато, похоже, ее собственные душа и сердце уже принадлежали ему…

— Нет, — она ответила тоже спокойно.

Сие было видимое спокойствие, и на то, чтобы его продемонстрировать, у Эммы ушли все силы. Физические и душевные.