Мэри Блейни - Твой пылкий поцелуй Страница 45

– Вот как? Что ж, я счастлива, что это была твоя последняя поездка, но… Ты тоже должна бы радоваться этому, однако почему-то все время проводишь в студии и плохо ешь. Что такого случилось в Лондоне, чего я не знаю?

Линетт пожала плечами:

– Это был трудный год. Работа, которую я выполняла, прошла не слишком гладко, и к тому же мне пришлось срочно возвращаться за последним ребенком.

– Мне этого все равно не понять. Как только Наполеон признает свое поражение, разве всем не станет легче?

– Нет, мама, потому что Франция изменится. Мы с Жоржем думали, что все получится легче, если действовать быстро, но дело обернулось не так, как мы надеялись.

– И тогда ты помчалась в Лондон.

– Это была последняя роль, но какая! Тебя такое приключение очень впечатлило бы, мамочка. Помнишь, ты играла сорванца в одной пьесе, когда встретила папу?

– Еще бы! – Мать поцеловала Линетт в мокрую макушку. – Что ж, иди, но знай: теперь дети вряд ли узнают тебя, как, впрочем, и я.

Облачившись в ночную рубашку и халат, Линетт села спиной к камину и стала поглаживать кошку, устроившуюся у нее на коленях, пока мать расчесывала ей волосы.

Мурлыкающая кошка и мягкое движение гребня в ее волосах действовали так же умиротворяюще, как и тепло камина. Мать права, подумала Линетт, ее дочь действительно изменилась.

– Ну как мне тебе объяснить, – она вздохнула, – когда я сама себе не могу объяснить?

– Скажи по крайней мере – это мужчина?

– Да.

– Тот самый, за спасение которого тебе так хорошо заплатили?

– Именно. Он оказался совсем не таким, как я ожидала. – Линетт повернулась лицом к матери. – Я ненавижу его, если тебя это интересует.

– Да, дорогая, понимаю. Я тоже ненавижу его и хочу, чтобы завтра вы с девочками пошли кормить уток. Проводить время с детьми – самое лучшее лекарство для страждущего сердца, как мне известно.

Линетт послушно кивнула.

– А теперь отправляйся спать, дочка.

Оказавшись в постели, Линетт закрыла глаза и попыталась представить себя ребенком. Ей десять лет, и она проснулась от ночного кошмара. Матушка осталась с ней и не собиралась уходить. Сейчас ей ближе к тридцати, и она пережила кошмар, но, слава Богу, снова была дома, с семьей и в безопасности.

Глава 26

Усадьба Роберта Уилтона оставляла очень приятное впечатление; деревья, выстроившиеся вдоль аллеи, выглядели ухоженными и были покрыты густой листвой. Пришпорив коня, Гейбриел поскакал вверх по дорожке, наслаждаясь легким ветерком, светом и тенью солнечного дня. Увидев оленя, он подумал, не слишком ли рано пробудилась фауна в этом более теплом климате. В Дербишире пришлось бы ждать еще несколько недель, но здесь, в Суссексе, климат был гораздо умереннее, чем дома.

Дом оказался не слишком большим, но множество окон придавали ему уютный вид. Гейбриел не ожидал увидеть столь привлекательное жилище. Впрочем, хозяин его был капитаном, более двадцати лет получавшим призовые деньги за захваченные или потопленные пиратские суда.

Когда Гейбриел подъезжал к дому, его размышления были нарушены пронзительно кудахчущими курами, носившимися по двору, за которыми гналась пара сорванцов. Оба были старше двенадцати лет, и Гейбриел понял, сколь давно ушло от него детство.

Гейбриел проводил их взглядом, затем поскакал к конюшне – опрятно выглядевшему строению в нескольких шагах от дома.

Навстречу ему вышел грум и принял от него коня.

– Сэр, желаете, чтобы я проводил вас?

– Нет, спасибо.

– Миссис Уилтон дома, но только капитан сейчас отсутствует: два дня назад он отправился по делам в Эдинбург, и его не будет несколько недель.

– А ты давно у Уилтонов? – поинтересовался Гейбриел.

– Я был с капитаном уже на первом корабле, которым он командовал, однако случилось так, что я едва не утонул, и решил, что мне лучше вовремя оставить море. Вот тогда-то капитан и дал мне работу здесь. Мой отец был конюхом, так что Мне не составило труда освоить это занятие.

Дослушав историю до конца, Гейбриел кивнул и зашагал к дому. Дверь ему отворил вышколенный дворецкий, а когда несколько минут спустя он увидел Мадлен Уилтон, ему сразу стало ясно, что слуги наверняка желали скорейшего возвращения капитана. Его жена была на сносях, и до родов явно оставалось совсем немного времени.

Миссис Уилтон оказалась милой, привлекательной женщиной, и у Гейбриела сразу потеплело на душе.

– Мне так жаль, что капитана сейчас нет, – начала она, едва они устроились в креслах, и тут же послала горничную за чаем, а потом попросила дворецкого проверить, как продвигается покраска стен в детской. – Найди, пожалуйста, мальчиков и скажи им, что они останутся без яиц, если растревоженные куры перестанут нестись.

Затем миссис Уилтон перенесла все внимание на Гейбриела, и они заговорили о погоде в Лондоне, а потом переключились на то, как быстро распускаются мальчишки, когда они предоставлены сами себе. Их наставнику, объяснила миссис Уилтон, пришлось срочно уехать по семейным делам, и он будет отсутствовать не меньше трех недель.

Наконец дворецкий подал чай и большое блюдо со сладостями. Мадлен Уилтон предложила Гейбриелу блюдо, но он взял лишь сливочное пирожное, гордясь собственной выдержкой.

– Ваше письмо пришло уже после отъезда капитана в Эдинбург, но я не сомневаюсь, что он отказался бы встретиться с вами, даже если бы находился дома. Мы оба знаем, что это не нужно.

Гейбриел едва не поперхнулся: он никак не ожидал столь откровенного разговора.

– Мне бы хотелось, чтобы ваш супруг все же согласился на встречу. – Гейбриел решил отплатить хозяйке дома той же прямотой и открытостью, стараясь при этом свернуть разговор на Шарлотту Парнелл. – Ох уж это врожденное упрямство Пеннистанов!

– Вы правы. – Мадлен опустила взгляд на руки, скрывая улыбку. – Хотя я и нахожу некоторые способы, как его обойти.

– Чего только не сумеет женщина! – Гейбриел почувствовал, что почти влюбился в нее. Но знает ли миссис Уилтон о миссис Парнелл?

Мадлен подлила ему чаю, предложила еще пирожное, и тогда Гейбриел решил действовать напрямик:

– Миссис Уилтон, говорит ли вам о чем-нибудь имя Шарлотта Парнелл?

– Да, – осторожно ответила она.

– И вы знаете, где она живет?

– Знаю.

Гейбриел хлопнул себя по колену и расхохотался. Его сердце готово было выскочить из груди.

Поднявшись, он подошел к окну, и его охватило странное чувство, похожее на освобождение.

– Мне бы очень хотелось поговорить с ней, – сказал Гейбриел осторожно. – Я буду очень признателен, если вы мне подскажете, где я могу найти ее.

– Вы хотите нанести ей визит?